77 
Стандаль поднял руку, и в зале воцарилась тишина. Перед ним на столе лежал машинописный листок. Не повышая голоса, он зачитал решение о том, что против Яна Эгиля выдвинуто обвинение в убийстве его приемных родителей и попытке нападения на представителя власти. Далее были указаны соответствующие статьи Уголовного кодекса и отмечено, что мерой пресечения избрано заключение под стражу. Основанием для обвинения были названы результаты следственных мероприятий и имеющиеся заключения экспертов, в том числе и патологоанатомов. Эти результаты оказались столь однозначны, что полиция сочла необходимым выдвинуть обвинение. Стандаль заявил, что следствие продолжается с целью выявить и приобщить к делу новые материалы. Тут представитель Крипос согласно кивнул.
Когда предложили задавать вопросы, Хельге Хауген немедленно вскочил:
— Но ведь в Аньедалене был еще и захват заложника, не так ли?
Стандаль слегка помедлил, подбирая слова, и ответил:
— Обвинение в покушении на личную свободу более не выдвигается. Многое указывает на то, что эта девочка с соседнего хутора находилась с ним добровольно.
— А существует ли для нее угроза обвинения в соучастии?
— На сегодняшний день нет, — твердо сказал Стандаль. — Однако, как уже было сказано, следствие продолжается.
Полицейский уполномоченный добавил:
— На данный момент нет ни единого основания для выдвижения обвинения против девушки. По предварительным данным, когда она оказалась с ним в горах, она вообще ничего не знала о том, что произошло на хуторе Либакк.
Я посмотрел на Йенса Лангеланда. Его лицо ничего не выражало, но я догадывался, чего ему стоит эта сдержанность. Мне очень хотелось поднять руку, получить слово и спросить: «А правда, что эта девушка созналась в убийстве?» — и увидеть реакцию журналистов, да и высокопоставленных господ за столом. Но я быстро подавил в себе это желание. В этом зале было несколько человек, которые относились ко мне по-дружески, и такая выходка нашим отношениям здорово бы помешала.
Вопросы из зала быстро иссякли, и пресс-конференция закончилась. Пара репортеров с радио и телевидения задали полицейскому чину привычные дополнительные вопросы, после чего все разошлись.
Лангеланд ждал меня в вестибюле. Я отвел его в уголок.
— У меня есть новости для вас, Лангеланд.
— Отлично. Мне сейчас нужна любая информация, которую только можно раздобыть.
— Вчера из одного источника я узнал, что, судя по всему, Клаус Либакк располагал огромной суммой денег. Навар от контрабанды спиртного, который, естественно, никогда ни на одном банковском счете не светился.
Он скептически посмотрел на меня:
— Что, аж с тысяча девятьсот семьдесят третьего года? Как же ему удалось хранить их все это время? И сколько могло остаться к сегодняшнему дню, как вы считаете?
— Не знаю… Может быть, он держал их, думая, что ему придется бежать. Но это еще не все. Слушайте. Глава всего предприятия, занимавшегося контрабандой спиртного, по сообщениям того же источника, не кто иной, как Свейн Скарнес!
Он недоверчиво посмотрел на меня:
— Был Свейн Скарнес, если выражаться точнее?
— Да.
Я вкратце пересказал то, что накануне вечером мне поведал Харальд Дале, и следил, как брови адвоката поднимались все выше и выше. И уж конечно не от восхищения. А когда я перешел к роли, которую сыграл в этой истории Терье Хаммерстен, то наконец понял, почему он пришел в такое состояние.
— Черт возьми, Веум! Если все это правда, то Вибекке на самом деле не должна была попасть в тюрьму. Сама мысль об этом ужасна. Теперь в любом случае я просто обязан, вернувшись в Осло, серьезно с ней поговорить.
— Это обязательно. Но это только одна сторона дела. Теперь полиция будет обязана допросить Хаммерстена.
— Да, я им уже об этом сообщил, — раздраженно сказал Лангеланд, — но они слишком увлечены полученными результатами экспертиз.
— А вы сами их видели?
Он мрачно посмотрел на меня:
— Да. И даже после беглого ознакомления, должен сказать… выглядит все не слишком хорошо для нас.
— Что вы хотите этим сказать?
— Во-первых, отпечатки пальцев на оружии. Только его. И частицы порохового нагара у него на руках
— Конечно, мы же знаем, что он стрелял из винтовки, когда убегал от полиции.
— Да, и этот факт мы, конечно, используем. Разумеется. Но далее… Следы его обуви на месте преступления, прямо в лужах крови на полу. И остатки этой крови у него на обуви. И Кари, и Клаус убиты из этого оружия. Следов взлома нет. Мало того, даже запасной ключ, который висел у них в шкафу в прихожей, находится на своем месте. Ключ Яна Эгиля найден при нем. К тому же Силье отказалась от своих слов. Но! — Он поднял вверх указательный палец. — Ее показания по поводу того, что произошло в последние выходные — и особенно в понедельник — чрезвычайно расплывчаты.
77 
