— Вы не знаете — зачем?
— По-моему, просто посмотреть город. Он хотел понять, в чем состоит разница между этими двумя городами, чтобы лучше узнать страну, шотландский национальный характер… Мне оставалось только пожелать ему удачи. Я сам прожил в Шотландии большую часть жизни, но до сих пор ни черта не понимаю в этом нашем национальном характере! — Риордан задумчиво покачал головой. — Алекс пытался мне объяснить: у него была насчет этого какая-то теория, но я, признаться, не особенно вникал.
Шивон заметила, что звукооператор и секретарша переглянулись. Очевидно, они были в курсе.
— Значит, вчерашний день Федоров провел в Глазго, — резюмировала она. — Во сколько вы встретились?
— Около восьми. Алекс хотел сэкономить на билете и ждал, пока закончатся часы пик. Я встретил его на вокзале, и мы отправились по пабам. Впрочем, я заметил, что в тот день Алекс уже пил.
— То есть он был пьян?
— У него язык развязался. У Алекса была такая черта: стоило ему выпить, как его начинало тянуть на умные разговоры. Меня, по правде сказать, это раздражало, потому что в подобных случаях понять, о чем речь, было совершенно невозможно. Особенно если ты и сам слегка принял на грудь.
— Хорошо, вы угостили его карри. Что вы делали дальше? Куда отправились?
— Да никуда, в общем. В тот день мне нужно было пораньше вернуться домой, а он объявил, что ему охота выпить еще. Насколько я его знаю, он, скорее всего, отправился в «Мадерс».
— На Квинсбери-стрит?
— Точно. Впрочем, он мог зарулить и в «Каледониан».
В уме Шивон быстро прикинула: и отель «Каледониан», и паб «Мадерс» находились совсем недалеко от западного конца Принсес-стрит, откуда рукой подать до Кинг-стейблз-роуд.
— Во сколько это было?
— Наверное, уже около десяти.
— В Шотландской поэтической библиотеке мне сказали, что накануне вечером вы записывали выступление мистера Федорова.
— Все правильно. Я записывал многих поэтов.
— И не только… — добавил звукоинженер.
Риордан нервно рассмеялся:
— Мистер Гримм имеет в виду мой собственный проект. Я записываю и монтирую городской шум — своего рода звуковой ландшафт Эдинбурга, понимаете? Шум машин на Принсес-стрит, поэтические вечера, разговоры в пабах, журчание воды в Лите на восходе, рев болельщиков на стадионе, смех и музыку на пляже в Портобелло, лай собак в парке… У меня уже скопилось несколько сот часов записи, и это еще не конец.
— Скорее уж несколько тысяч, — поправил его инженер Гримм.
Все это было очень любопытно, но Шивон не позволила отвлечь себя от главного.
— Вы были знакомы с мистером Федоровым раньше?
— Да. Я записывал еще одно его выступление.
— Где именно?
— В одном кафе. — Риордан пожал плечами. — По заказу книжного магазина «Сила слова».
Шивон машинально кивнула. Она знала этот магазин — видела его как раз сегодня. Он находился напротив паба, где они обедали с Ребусом. В одном из стихотворений Федорова была такая строчка — «Одно не связано с другим», но сейчас Шивон подумала, что поэт ошибался.
— Когда это было?
— Две недели назад примерно. В тот вечер мы тоже выпили.
Шивон постучала кончиком карандаша по блокноту.
— Надеюсь, у вас сохранился счет из ресторана, где вы были в последний раз?
— Не исключено. — Риордан достал из кармана бумажник.
— В первый раз за год, — подсказал звукоинженер, заставив рассмеяться секретаршу, игравшую с зажатой в зубах ручкой. Шивон почему-то была уверена, что эти двое — любовники, хотя их босс мог об этом и не знать.
Риордан извлек из бумажника пачку квитанций.
— Хорошо, что попросили, — пробормотал он, перебирая листки. — Вот бумажки, которые я давно должен был передать бухгалтеру… Ага, вот он, — сказал Риордан, протягивая Шивон квитанцию. — А зачем он вам?
— На счете должно быть проставлено время. Вот, девять сорок восемь, как вы и говорили. — Шивон спрятала счет между задними страницами своего блокнота.
— Вы не задали мне еще один вопрос, — улыбнулся Риордан. — Зачем мы с Алексом вообще встретились…
— Зачем?
— Алекс просил сделать ему копию записи. Ему казалось, что вечер прошел успешно, и он хотел иметь ее у себя.
Шивон мысленно вернулась в квартиру Федорова.
— В каком виде вы передали ему эту запись?
— Я прожег ему компакт-диск.