75 
Бо Уильямс оказался выше всяких похвал. Выпив один коктейль «Секс на протоке», Лола, не раздумывая, заказала второй. Ингрид ограничилась кружкой пива, да и ту не допила до конца.
*
Эва Мендес еще не легла, по крайней мере во всем доме только у нее горел свет. Двое мужчин разговаривали на балконе и курили сигары, чей терпкий аромат плавал в предгрозовом воздухе.
Им открыла девочка-подросток со светлыми кудряшками, смуглой кожей и бесстыжим видом.
— Миссис Эва Мендес дома? — спросила Ингрид.
— Для кого как. А вы-то кто такие?
— Длинная история, мы бы хотели сами ей все объяснить, — ответила Лола.
Девушка крикнула «МАМ, ЭТО К ТЕБЕ!» таким пронзительным голосом, что он наверняка перебудил всех соседей и привел к появлению женщины в африканском тюрбане и черном шелковом пеньюаре. Взгляд ее прекрасных глаз был ледяным, губы застыли в усталой гримаске. Когда-то она отличалась редкостной красотой. И до сих пор оставалась великолепной.
— Я друг Бена Фрэзера, — просто сказала Ингрид. — Мне нужно поговорить с вами.
Эва Мендес молча окинула их взглядом, прежде чем повернуться к ним спиной. Ингрид и Лола проследовали за ней в гостиную, мягко освещенную шелковыми абажурами, и видели, как она величественно уселась в плетеное кресло. С балкона доносился запах сигар и приглушенный разговор двух мужчин. Белое пианино соседствовало с фотографиями музыкантов в рамках. В комнате не было видно ни единой книги, зато стояла дорогая стереосистема и телевизор с плоским экраном. На деревянном манекене в ожидании ближайшего Марди-Гра красовались головной убор и наряд из жемчуга, перьев, блесток и стразов. Лола готова была поспорить, что все это принадлежало хозяйке дома. Ингрид начала свой рассказ доверчивым тоном, словно на нее не действовали молчание и напряженный взгляд бывшей любовницы Шермана.
Эва Мендес взяла с низкого столика серебряную шкатулку, поколдовала над ней, достала сигарету и закурила. Лола следила за уверенными и гибкими движениями ее пальцев с ярко-красными ногтями, унизанных тяжелыми резными кольцами. Запах эвкалипта поплыл по комнате, образуя с сигарным дымом неприятную смесь.
— Кто дал вам мой адрес?
Пуки не соврал. Даже один голос стоил того, чтобы его послушать: он напоминал бархатный язык, медленно скользящий по нежной шее.
— Никто в особенности, — отвечала Лола. — Вы очень популярны в Новом Орлеане.
Эва словно ее и не слышала. Она пристально смотрела на Ингрид.
— Я задала вам вопрос, — сказала она ей, туша сигарету.
— Послушайте, я вовсе не желаю вам зла. Я просто хотела, чтобы вы помогли мне связаться с Шарлиз. Как знать, не подскажет ли она мне что-нибудь насчет Брэда, Бена и Джулии.
Выражение лица Эвы Мендес похолодело еще на градус. Она обернулась к балкону:
— Джад, Мак. Идите-ка сюда.
Первому на вид не больше двадцати, длинные светлые волосы, сломанный нос, второму уже под тридцать — чеканное лицо солдата-латиноса того же оттенка, что и камуфляжные военные штаны, а глаза — Эвы Мендес. Молодые люди выглядели не более добродушными, чем их матушка.
— Эти мерзавки пытают меня насчет Шарлиз, а сами лапшу на уши вешают, — бросила Эва мелодичным голосом, словно декламируя оду весне.
Мужчина с фиалковыми глазами шагнул к Ингрид, вытаскивая револьвер из-за пояса. И непринужденно прицелился.
— Не стоит принимать все так близко к сердцу, — сказала Лола. — К чему эта артиллерия?
— Мак делает что пожелает, а ты бы заткнулась, — проворковала Эва. — Пусть говорит твоя подружка.
— Нам говорили, что вы женщина с характером, но это еще очень мягко сказано, — бросила Ингрид.
В два прыжка белокурый Джад подскочил к ней и отвесил две увесистые оплеухи.
— Будешь обзывать маму, я тебе все кости переломаю.
— Давайте определимся: вы хотите, чтобы она говорила или молчала? — спросила Лола, чтобы потянуть время.
Но даже если ей это удастся, она сомневалась, выпутаются ли они из этой истории. Она уже сожалела, что уговорила два «Секса на протоке». В результате чувство опасности притупилось. Они вляпались по полной. Милая Луизиана уже не казалась такой милой, какой ее себе представила Лола, познакомившись с едоками Ро'Воу и поварами джамбалайи. Ей послышался глухой стук в прихожей. Еще несколько ударов, и женский голос выкрикнул: «ПОЛИЦИЯ». Голосовые связки сержанта Камерон Джексон не обладали бархатистостью, мягкостью и мелодичностью, присущими голосу миссис Эвы Мендес — королевы блюзов, сигарет с эвкалиптом, головных уборов из стразов и матери целого выводка ядовитых змей, но именно сейчас Лоле Жост эти звуки показались прекраснее всего на свете.
75 
