63 
– Да, – пробормотал он.
– Мы слышали их, и они бы услышали меня, если бы я их позвала.
– Да, дитя мое, они бы тебя услышали. Ты могла бы постучать по стене или по потолку.
– И они нашли бы нужную плиту?
– Если понадобится, они бы отодрали все плиты, чтобы найти нужную.
– А кто они такие? Леди Харди? Сэр Уолтер?
– Нет. Те, о ком ты говоришь, мои друзья.
– Но кто еще осмелился бы отдирать плиты в часовне?
– Те, кто меня ищет.
– Но если бы сэр Уолтер запретил им…
– Они действуют именем королевы, поэтому могут делать что хотят.
– Мне не следовало поднимать плиту, верно?
– Кто знает? Возможно, ты орудие Бога.
– Вы имеете в виду, что Бог послал меня сюда… что бы я подняла плиту и упала?
– Быть может, Он желает выдать меня моим врагам.
– И Он хочет, чтобы вас повесили?
– Возможно, пришло мое время доказать свою преданность Его делу. Не исключено, что у Него нашлась работа и для тебя.
Пилар сдвинула брови. Незнакомец не мог ее видеть, но догадывался, что ее беспокоит перспектива попасться Богу на глаза.
– Я не могу вас разглядеть, – сказала Пилар, – но вы говорите, как мистер Пауэр.
– Я священник, – ответил он. – Слушай меня, дитя мое. Ты была послана сюда с определенной целью. Если те, кто ищет меня, вернутся в часовню, моя жизнь окажется в твоих руках. Если ты окликнешь их, они найдут нас обоих. Тебе решать, что делать. Если ты будешь молчать, возможно, они нас не обнаружат. Они могут уйти и продолжать поиски в другой части дома. Но обыск может продлиться несколько часов. В таком случае тебе придется оставаться здесь, пока они не уйдут.
– Но если я позову их, они вас повесят… или еще хуже. А что может быть хуже?
– Предпочитаю об этом не говорить.
Пилар поежилась:
– Я не люблю смотреть на повешенных. Они не похожи на людей, и я их боюсь. Неужели я тоже буду так выглядеть, когда умру?
– Боже упаси!
– Зато вы будете, если они вас повесят. – Подумав, она внезапно добавила: – Вы могли бы убить меня, и тогда я не могла бы их позвать.
– Ну и странная же ты девочка!
– А вы убили бы меня, если бы я попыталась их окликнуть?
– Дитя мое, мне еще никогда не приходилось бывать в подобном положении. Ты права. Я мог бы заставить тебя замолчать так же легко, как ты выдать меня моим врагам. В таком маленьком помещении легко поддаться искушению – дьявол ведь никогда не дремлет. Если бы ты попыталась меня выдать, я мог бы зажать тебе рот и даже задушить. Твоя жизнь в моих руках. Я мог бы сказать себе: «Ты – священник, человек, выполняющий дело Господне. Что значит жизнь этой озорной девчушки в сравнении с душами, которые ты надеешься спасти, прежде чем покинуть этот мир?» С другой стороны, ты могла бы закричать и при вести тем самым сюда моих врагов. Дьявол шепчет каждому из нас: «Спасай себя!» Если мне он напоминает о моем деле, то тебе – о том, что я человек, которого разыскивают слуги королевы. Как ты поступишь, дитя, если эти люди вернутся в часовню? – Он умолк, и они оба прислушались.
– Я слышу звуки, – прошептала Пилар. – Они вернулись.
Наверху грубо передвигали мебель. Пилар и незнакомец смотрели друг на друга затаив дыхание.
Шум продолжался минут пятнадцать. До ушей Пилар донеслось тихое бормотание – священник снова молился.
– Осторожнее! – шепнула она. – Они могут вас услышать.
Священник перестал молиться, и Пил ар поняла, что они хотят одного и того же – чтобы люди наверху ушли и они могли бы выйти безопасно.
Когда звуки стихли, священник промолвил:
– Ты смелая девочка.
– Да, – гордо заявила Пилар, – я смелая. Мой отец – очень храбрый и говорит, что я должна быть такой, как он. Думаете, они опять вернутся?
– Едва ли. Они обыскали часовню и не нашли тайник. Возможно, какое-то время они еще будут обыскивать дом.
– И нам придется оставаться здесь, пока они не закончат?
– Да.
– Моя мама и Роберто будут волноваться за меня.
– А что ты делала в часовне?
Пилар объяснила ему и рассказала, как впервые пришла в часовню с Говардом. Она не упомянула, как обнаружила тогда плиту, потому что поклялась никому об этом не говорить и не знала, следует ли ей продолжать хранить тайну.
Пилар спросила у священника, почему слуги королевы ищут его, и он ответил, что из-за его веры, которую подданным королевы не разрешают исповедовать.
– А почему вы исповедуете эту веру, если королева ее запрещает? – допытывалась Пилар.
63 
