Особенно,... 
66 
Все это время Чезаре находился подле отца. Он со злобой и тоской взирал за ходом военных действий: ну почему отец не назначил его хотя бы главнокомандующим папской кондотты, тогда у него было бы хотя бы одно воинское соединение, готовое стоять за Папу до конца!
Он с горечью смеялся и колотил себя кулаками в грудь:
– Ну конечно! Я должен оставаться при церкви… Я, который мог бы спасти Рим, спасти Италию и уж точно вытащить вас из этого неприятного и угрожающего положения! И мне запрещено сражаться.
– Дорогой мой сын! – увещевал его Папа. – Ты слишком нетерпелив. Куда спешить? Битва еще не окончена.
– Неужели Ваше Святейшество не знает, что французы уже атаковали Чивита Веккья и что через день-другой они подойдут к Риму?
– Знаю.
– И вы собираетесь оставаться здесь, понимая, что французский король может захватить вас и выставить вам такие условия, с которыми вы не сможете не согласиться?
– Ты забегаешь вперед, сынок. Я пока еще не пленник малыша Карла. И не собираюсь им становиться. Подождем и посмотрим, кто в результате окажется победителем. Молю тебя, не совершай ужасную ошибку, не становись между моими врагами, которые с первого момента, как французский сапог ступил на итальянскую землю, предрекают мне скорый конец.
Это спокойствие Александра оказывало свое действие на всех, в том числе и Чезаре.
Но когда Папа увидел французский авангард на холме Марио, он понял, что ему с семейством надо срочно перебираться за крепкие стены форта Святого Анджело.
Въезд короля Франции в Рим был обставлен с большой помпой. Его армия входила в город уже в сумерках и потому казалась горожанам еще более грозной, чем при свете дня. Римляне дрожащими руками держали тысячи факелов и в ужасе взирали на наемных немецких и швейцарских солдат – да, эти закаленные воины полностью оправдывали ходившие о них слухи. Французы тоже оказались прекрасными вояками и пока шли по итальянской земле, не встречая почти никакого сопротивления. Солдатов вели многочисленные аристократы-командиры, их наряды сверкали драгоценными камнями – по большей части отобранными у итальянских богачей. Армия шествовала через город шесть часов подряд: гасконские лучники, шотландцы д'Обиньи, тревожившие души своей дикой музыкой, которую они извлекали из волынок, шли булавоносцы и арбалетчики, артиллеристы тащили целых тридцать шесть бронзовых пушек. И ехал среди своего воинства Карл – этот чахлый уродец хоть и надел расшитый золотом наряд, все равно производил куда меньшее впечатление, чем его доблестные солдаты.
По Виа Лата колонна подошла к дворцу Святого Марка, где должен был расположиться король. На площадь втащили пушки.
И даже сквозь толстые стены форта до Александра и его окружения доносились приветственные крики горожан: «Франция! Победа!»
Чезаре стоял рядом с отцом, в бессилии сжимая кулаки. И он, и Александр знали, что эта ночь окажется для римлян адом: в домах их было множество соблазнительных вещичек – золотые и серебряные блюда, орнаменты из майолики и оловянная посуда. И женщины.
Рим, вечный город, был отдан на милость неприятеля.
Укрывшиеся в форте Святого Анджело, они ждали, когда вместо приветственных воплей начнут раздаваться крики ужаса и боли.
– Они доберутся до дома моей матери, – пробормотал Чезаре.
– О доме не сожалей, – ответил отец. – Твоей матери там нет.
– А где она?
– Не бойся. Я устроил так, чтобы она с мужем еще несколько дней назад уехала из Рима.
Как мог отец хранить такое спокойствие? – недоумевал Чезаре. Судьба всего рода Борджа была в опасности, а тот, кто стремился прославить и возвеличить род, стоял здесь и бесстрастно слушал доносившиеся до них вопли и рев, будто это был обыкновенный гром.
– Но я все же отомщу этим варварам, которые захватили дом матери! – вскричал Чезаре.
– Я в этом не сомневаюсь, – ответил Александр.
– Но вы, вы! О, отец, как вы можете быть таким спокойным?
– А какой смысл волноваться? Разве мы можем что-то сделать? Нам следует подождать подходящего момента, чтобы начать переговоры с Re Petito.
Чезаре был в шоке: ему казалось, что Александр просто не понимает сути всего происходящего. А Александр тем временем размышлял о еще одном испытании, которое преподнесла ему жизнь. Когда-то, когда его дядя лежал при смерти, весь Рим ополчился против друзей и родичей Каликста. Тогда брат Александра, Педро Луис, уехал из Рима – он не мог понять, что в терпении и стойкости кроется великая сила. А Александр остался, он сохранял достоинство и мужество, и это оказалось лучшей стратегией: Александр все же получил то, о чем мечтал.
66 
