К сожалению, у меня много знакомых. Редко остаюсь один. Приходится слушать всякий умный вздор и отвечать длинно. Шляются ко мне студенты и приносят для прочтения свои увесистые рукописи * . Одолели стихи. Всё претенциозно, умно, благородно и бездарно.
Сергеенко со мной нет, он в Одессе, чему я очень рад.
Купанье великолепное.
Когда я ехал из Севастополя в Ялту, была качка * . Дамы и мужчины рвали. Меня мутило, но только слегка; я имел дерзость даже обедать, хотя во всё время обеда боялся, что вырву в тарелку своей соседки, дочери одесского градоначальника.
Обеды дрянные. Ленивые щи, антрекот из подошвы, компот — цена 1 рубль. Вчера вечером в саду я громко жаловался на плохие ялтинские обеды; местный акцизный * , очень симпатичный и добродушный человек, внял моему гласу и робко пригласил меня к себе обедать. Пойду сегодня.
Уехал бы за границу, но потерял из виду Суворина * .
Через неделю по получении этого письма на твое имя придут от Кондратьева деньги * . Получи и распечатай. Если захочешь ехать куда-нибудь, то поезжай.
Вернусь я не позже 10 августа — это наверное.
Одинокий человек отлично может прожить в Ялте за 60–75 руб. в месяц. Дороговизну преувеличили.
Я скучаю по Луке. Во время бури у берега камни и камешки с треском, толкая друг дружку, катаются то сюда, то туда — их раскатистый шум напоминает мне смех Натальи Михайловны; гуденье волн похоже на пение симпатичного доктора. По целым часам я просиживаю на берегу, жадно прислушиваюсь к звукам и воображаю себя на Луке.
Отдай в чистку мой черный пиджак. Пусть Миша свезет в красильное заведение. Если на осеннем пальто есть пятна, то и его туда же. Не мешало бы выгладить.
Где Александр?
В Ялте можно работать. Если б не добрые люди, заботящиеся о том, чтобы мне не было скучно, то я написал бы много * .
Александре Васильевне, доктору, Наталье Михайловне, композитору, Семашечке и всем нашим передай мой сердечный привет. Если можно, не скучай. Денег не жалейте, чёрт с ними.
Я здоров.
Твой А. Чехов.
Графине Лиде и ее безнравственному полковнику поклон * .
Плещееву А. Н., 3 августа 1889 *
669. А. Н. ПЛЕЩЕЕВУ
3 августа 1889 г. Ялта.
3 августа.
Милый и дорогой Алексей Николаевич, можете себе представить, я не за границей и не на Кавказе, а вот уж две недели одиноко сижу в полуторарублевом Nомере, в татарско-парикмахерском городе Ялте. Ехал я за границу, но попал случайно в Одессу, прожил там дней десять, а оттуда, проев половину своего состояния на мороженом (было очень жарко), поехал в Ялту. Поехал зря и живу в ней зря. Утром купаюсь, днем умираю от жары, вечером пью вино, а ночью сплю. Море великолепно, растительность жалкая, публика всплошную шмули или больные. Каждый день собираюсь уехать и всё никак не уеду. А уехать надо. Совесть загрызла. Немножко стыдно сибаритствовать в то время, когда дома неладно. Уезжая, я оставил дома унылую скуку и страх.
Сие письмо имеет цель двоякую: 1) приветствовать Вас и напомнить о своем многогрешном существовании и 2) просить Вас уведомить Анну Михайловну, что рассказ она получит от меня не позже 1 сентября. Это уж решенное дело, ибо рассказ почти готов. Несмотря на жару и на ялтинские искушения, я пишу. Написал уж на 200 целковых, т. е. целый печатный лист.
Пьесу начал * было дома, но забросил. Надоели мне актеры * . Ну их!
У меня сегодня радость. В купальне чуть было не убил меня мужик длинным тяжелым шестом. Спасся только благодаря тому, что голова моя отстояла от шеста на один сантиметр. Чудесное избавление от гибели наводит меня на разные, приличные случаю мысли.
В Ялте много барышень и ни одной хорошенькой. Много пишущих, но ни одного талантливого человека. Много вина, но ни одной капли порядочного. Хороши здесь только море да лошади-иноходцы. Едешь верхом на лошади и качаешься, как в люльке. Жизнь дешевая. Одинокий человек отлично может прожить здесь за 100 рублей в месяц.
Кланяется Вам Петров, местный старожил, типограф, донжуан и любитель поэзии, сидящий сейчас возле меня и собирающийся угостить меня обедом. Он глухонемой и говорит поэтому ужасно громко. Вообще чудаков здесь много.