Последние отзывы

  44  

Но не все было черным-черно. Узнав ближе леди Хасси, я поняла, что это очень добрая женщина. Раз или два, когда мы были одни, она намеренно назвала меня принцессой, выразив таким образом свое отношение ко мне и к окружающим. Со мной были и две мои преданные служанки. И, наконец, в Хэтфилде я снова встретилась с моей бывшей няней леди Брайан, которая теперь нянчила Елизавету. Маргарет Брайан была сама доброта, я чувствовала к ней какую-то особую любовь, которая, видимо, связывает ребенка с женщиной, стоявшей у его колыбели. Увидев друг друга, мы обменялись взглядами и вскоре нашли возможность перекинуться несколькими словами. Маргарет очень поддержала меня в Хэтфилде, за что я ей благодарна на всю жизнь.

За стенами дворца кипели страсти. Это был, наверное, самый судьбоносный год в истории моей страны.

Вскоре после моего приезда в Хэтфилд была арестована и заключена в Тауэр «кентская монашка» со своими ближайшими друзьями. На допросе в Звездной Палате все они признались в мошенничестве. Элизабет Бартон была обвинена в попытке свержения короля и приговорена к смертной казни.

Наступило Рождество. Зима в тот год была очень холодной, и я мерзла, не имея теплой одежды. Мне не разрешали есть в своей комнате, и если я плохо себя чувствовала и не могла спуститься в столовую, то оставалась голодной, потому что еду не приносили. Я таяла на глазах, и Маргарет Брайан очень встревожилась. Говорить со мной на людях она не смела – ее сразу вышвырнули бы вон. Но однажды она все-таки улучила момент, когда поблизости никого не было, и шепнула мне:

– Когда все уснут, я проберусь к вам в комнату, и мы поболтаем.

Если бы не Маргарет, я бы, может быть, выбросилась из окна. Но ее забота согрела меня. И еще молитва. Я подолгу молилась, читала духовные книги, и это придавало мне мужества.

С помощью одной из моих горничных Маргарет стала по ночам приходить ко мне. Я боялась за преданную мне девушку, которую могли не только выгнать, но и засадить за решетку, поэтому мы с ней договорились, что она при всех будет держаться со мной дерзко. Она очень хорошо справилась со своей ролью, что позже позволило ей чувствовать себя во дворце более свободно и даже наладить связь с внешним миром – через нее, с помощью Маргарет, я стала переписываться с матерью и послом Чапуи.

Однажды Маргарет сказала, что король едет в Хэтфилд посмотреть на свою принцессу.

Я не должна упустить свой шанс, подумала я. Мне необходимо с ним увидеться и поговорить с глазу на глаз. Он не сможет остаться равнодушным к мольбе родной дочери, совесть не позволит ему мучить меня бесконечно.

Во дворце воцарилось лихорадочное оживление. Я же с тревогой думала, что он приедет с ней, ведь Анна тоже захочет увидеть свою дочь, и тогда у меня не будет возможности поговорить с отцом.

Наступил долгожданный день.

Моя преданная девушка шепнула мне, что королева Анна отказалась переступить порог замка из-за того, что там была я. Я не поверила.

– Неужели она не хочет видеть собственную дочь?

– Говорят, она останется на полпути.

– Если он будет один…

Девушка кивнула, поняв, что я имела в виду.

Наконец король приехал! Слуги забегали, придворные выстроились для встречи, из обеденного зала доносился запах жареного мяса… Я сидела наверху в своей комнате. Пошлет ли он за мной? Должен. Ведь он приехал посмотреть на младшую дочь, но почему бы заодно не увидеться со старшей?

Я ждала. Прошло несколько томительных часов. Маргарет забежала на секунду и сообщила, что король очень доволен Елизаветой. Она была горда как любящая няня. А сейчас король со свитой, сказала она, сели за стол – на кухне паника, вдруг что-нибудь не так.

Я не могла сойти вниз, пока меня не позовут. Сейчас он спросит, думала я: «А где же моя дочь Мария? Почему ее нет за столом?»

Но за мной не послали, и вскоре я услышала шум во дворе – король уезжал!

Я выскочила на балкон. Вон он – внизу. Молча я смотрела сверху на своего отца, беззвучно умоляя его: «Отец, не уезжай, даже не взглянув на свою дочь. Вот я. Посмотри же на меня!»

И вдруг что-то заставило его обернуться и поднять голову. Мы встретились взглядами. Он смотрел на меня серьезно, без улыбки. Что в этот момент происходило в его душе? Что думал он, глядя на свою бледную, одетую, словно оборванка, дочь, брошенную сюда, как в тюрьму, на потеху придворного окружения незаконнорожденной Елизаветы?

Он проехал мимо моего балкона и приподнял шляпу. И то же самое вслед за ним сделали все его приближенные.

  44