34 
Она полезла в задний карман своих облегающих джинсов. В то время рейверские тусовки были нелегальными. Они устраивались втайне, и информация распространялась от одного к другому. Рейв и экстези были новинкой для Америки. Рейв-культура здесь находилась на самой ранней стадии. Все серьезно, на подъеме. Подумать только! На флаерсе красовалась огромная строчная буквае, и ниже было написано:
«Рейв-сумасшествие в середине лета.
Эйсид-хаус.
Танцы до восхода солнца».
— Дело серьезное, — сказал я с некоторым скепсисом.
— Не хочешь — не надо.
Я уставился на нее. Она была милая и нравилась мне. Хотелось успокоить ее. Вспомнились слова Гейне, моего любимого поэта, высказавшегося о маках.
— Как ты сказал? — не поняла она.
— Du bist wie eine Blume — дитя, как цветок, ты прекрасна, 13 — повторил я.
Она покраснела от удовольствия. Вздохнула. К моему удивлению, она не знала этой строчки, возможно, не интересовалась немецким, далеко не самым романтичным языком.
Она придвинулась ко мне, и мы вновь стали целоваться, пока не вернулся Джон со своей подругой.
— Выглядите вы серьезно, вряд ли вы обсуждали, к примеру, возвращение моды на бороды, — подмигнул мне Джон.
— Да и вы, скорее всего, не о мотоциклах разговаривали…
— Да ладно! Ты слышал про рейв, присоединяешься? — спросил Джон с надеждой в улыбке.
— Я не знаю, откуда в вас столько энергии, я бы домой пошел…
— Не-не-не, рейв-туса будет в Боулдере, нам туда завтра все равно надо, так? В офис Виктории?
— И?
— Так нам по пути!
Я не знал, что возразить, к тому же девчонка была — просто чудо.
— О'кей, — сдался я.
Мелочь, конечно, но кто знает, возможно, если бы я отправился спать в ту ночь, всего, что случилось на следующий день, могло и не произойти.
Час спустя мы были на шоссе, ведущем к Боулдеру. Пьяные детки, громкое шиканье. Джипы, спортивные внедорожники были припаркованы прямо в горах. Дорога через лес к вершине, довольно долгая. Поляна. Боулдер под нами, в нескольких тысячах футов.
Навесы. Динамики. Диджей. Человек триста подростков. Экстези передается туда-сюда в маленьких священных таблетках. Диджей имитирует британский акцент. Постер с улыбающейся рожей. Абсолютное ощущение, что ты в Манчестере образца 1989 года. Заработал генератор, загорелись прожекторы. Динамики проломили тишину. Музыка в стиле «голландский транс». Горы. Город. Все закричали и задвигались. Девчонка протянула мне таблетку экстези. И пусть я безработный, обдолбанный нарк, переживающий экзистенциальный кризис, но я не конченый идиот. Сотни людей ежегодно мрут от передоза героина. Около четырех тысяч погибают, оттого что мешают героин еще с чем-то. С коксом, амфой, экстези. Лучше держаться от этого подальше.
Я взял пилюлю, сделал вид, что проглотил, и поцеловал свою подругу. Мы стали танцевать. Играл эйсид-хаус, евро-дэнс, трип-хоп, а для разнообразия — «Суп Дрэгонз», «Стоун Роузиз» и «Рэдиохэд». В два мы отпали.
Мы разложили спальники, сняли с себя футболки и джинсы, я подобрался к ней и стал целовать ее груди и стройные ноги.
Мы занимались сексом, а я до сих пор не знал ее имени, и в темноте мне было все равно, кто находится рядом. Наши движения были постановочными, слова — сплошной церемонией. Ты прекрасна. Ты мой цветочек. С тобой мне ничего не страшно. Но все это было фальшивкой. Да, счастье мое, фальшивкой.
Я отстранился, уселся, мое сердце работало как насос, и внезапно как будто ниоткуда возникший остаток того чистейшего опиума изменил что-то у меня в голове. Я улыбнулся, и та боль, которая заключалась в словах, отступила. Мы поднялись на ноги и, раздетые, пошли под навес; звезды освещали нам путь, и наши ноги легко ступали по острой и суровой траве Нового Света.
5. Самый долгий день в году
Голубое пламя керосиновой лампы в темноте навеса казалось почти кобальтовым. Пламя было ясным, хрупким и давало немного света и тепла, скрадывая темноту, претворяя ее в крошечные формы и фигуры, которые выглядели причудливыми и призрачными под старым брезентом цвета хаки и грязной, почерневшей и местами прожженной охры.
Трубка вокруг фитиля была горячей, и зеленоватый металл сосуда с керосином слегка погнулся. Я отрегулировал всасывающий клапан, чтобы внутрь поступало больше кислорода. Запах масла был резкий и стойкий, как какой-нибудь экзотический наркотик или снотворное, и я стал вдыхать его, стоя на коленях, как жрец перед своим идолом.
34 
