Особенно,... 
132 
И вот теперь бабушка лежала в гробу, всеми покинутая после смерти так же, как и при жизни. Старая Бегума заявила, что ее смерть не очень важное событие...
Шарлотта оплакивала бабушку и сожалела о том, что не могла с ней видеться чаще.
Она пошла к Корнелии, чтобы поговорить с ней о бабушке.
— Бабушка обычно принимала нас, сидя в кресле, в холодной, убого обставленной гостиной. О, Нотте, дорогая, это было такое душераздирающее зрелище! А теперь она умерла... я, наверное, должна была быть с ней поласковей.
— Какой смысл сейчас сожалеть? — попыталась успокоить принцессу Корнелия. — Что вы могли поделать? Положение было таким скользким.
— Мне бы хотелось с ней попрощаться. Как вы думаете, это вызовет недовольство регента?
— Не вижу оснований для этого.
— Я отдам бабушке, как говорится, последние почести. Проку от этого немного, но если она смотрит на нас сверху, то ей будет приятно.
— Хорошо, мы поедем, — согласилась Корнелия, — ведь у вас тогда на душе полегчает.
***
— Вы собираетесь туда? — воскликнула только что приехавшая Мерсер.
— Да, я хочу заплатить дань уважения моей бабушке, герцогине Брауншвейгской.
Мерсер холодно посмотрела на Корнелию.
— Вы считаете это разумным решением?
— Я не вижу в нем вреда, — сказала Корнелия. — Это вполне естественно.
— Естественно глазеть на мертвецов?
— Таково желание принцессы, — ледяным тоном напомнила Мерсер Корнелия.
Право, можно подумать, что эта особа, по меньшей мере, королева!
— А я считаю это совершенно омерзительным! Шарлотта в ужасе переводила взгляд с одной женщины на другую. Ей хотелось увидеть бабушку в гробу, однако Мерсер явно не одобряла такого желания, и, может быть, это и вправду омерзительно? Шарлотте внезапно начало казаться, что она, вообще-то, не очень хотела увидеть покойную герцогиню... во всяком случае, не настолько, чтобы обижать Мерсер!
Шарлотта сняла плащ.
— Я полагаю, Мерсер права, дорогая Нотте. Наверное, мне не стоит ехать.
Это было триумфом Мерсер и поражением Корнелии.
— Право же, — с возмущением говорила себе Корнелия, — эта женщина чувствует себя тут хозяйкой!
Шарлотта отправилась в Блэкхит с Корнелией и герцогиней Лидс: в виду чрезвычайных обстоятельств регент позволил ей повидаться с матерью.
Принц и королева пришли к заключению, что смерть герцогини — слишком серьезный повод, чтобы отказывать принцессе в разрешении повидаться с Каролиной. Встреча в Гайд-парке несколько дней была главной сенсацией в газетах; пасквили стали еще злее. Враги принца тайно злорадствовали, обвиняя его в черством отношении к жене.
«Разлучать мать с дочерью! — восклицали они. — Ах, если б вы видели, с какой нежностью они тянулись друг к другу из окон карет, каким трогательным было их объятие!»
— Дьявол унеси их обеих! — вскричал принц. — Мало того, что моя жена — самая вульгарная особа на свете, так еще Бог послал мне капризную дочь.
Однако смерть тещи заставила его разрешить эти встречи, ибо подобное событие как ничто другое влияло на сентиментальную публику.
Принцесса Уэльская оделась по случаю траура в пурпурное платье, которое ей совсем не шло. Шарлотта всегда забывала о том, насколько гротескно выглядит ее яркая размалеванная мать, и вспоминала об этом, только оказавшись с ней лицом к лицу. Густо нарумяненные щеки, черные нарисованные брови и черный, очень пышный кудрявый парик неизменно вызывали у девушки оторопь.
— Мой ангел ко мне приехал! — воскликнула принцесса, пылко обнимая дочь.
— Да, папа мне разрешил.
— Старый мерзавец! — расхохоталась принцесса Уэльская. — Какие муки мне приходится из-за него терпеть! Но ничто не может меня ранить так, как разлука с моей обожаемой Шарлоттой.
— А как поживает Уилли? — Шарлотта всегда напоминала матери про Уилли, когда та становилась безудержно нежной.
Может, сна ревнует к Уилли? Шарлотта и сама толком не понимала. Ей вообще было многое непонятно в ее странном отношении к родителям.
— Уилли — душка, — заявила Каролина. — Он мое утешение. Однако сегодня, моя ненаглядная, мне хотелось бы поговорить о тебе. Ты ведь уже не ребенок.
— И прекрасно это понимаю! — вскричала Шарлотта. — Но, увы, другие об этом забывают.
— Ты слышала, как радостно приветствуют тебя люди, когда ты выходишь из экипажа. Они на нашей стороне... и против него.
132 
