79 
На третий день приходила сестра. Принесла леденцов, сигарет «Петр I», чай, сахар, сало, хлеб. Плакала, просила во всем сознаться:
— Фролушка, Фролушка, что бы ты ни натворил! Сознайся во всем, и душу облегчишь, и наказание, глядишь, поменьше будет!
«И ее обработали, — подумал Фрол. — И она допускает, что я к чему-то преступному причастен. Впрочем, с нею у нас никогда не находилось общего языка. Она — любимица родителей, я — изгой».
— Отчиму и матери ни о чем не сообщай. Я ничего не натворил. Хочешь — верь, не хочешь — не верь, но вот тебе мое последнее слово, я и на суде повторю, если они сфабрикуют дело: Я НИЧЕГО НЕ НАТВОРИЛ, Я НИ В ЧЕМ НЕ ВИНОВАТ.
Он высыпал на стол передачу: «В общак», — буркнул коротко. Сам есть не стал. Приглашение к столу отверг молчанием. Да, отныне он решил молчать — до тех пор, пока не окажется на свободе. И ничего не есть. По возможности, даже воды не пил. только курить. Курить и ни о чем не думать — пусть предъявят обвинение или переведут в тюремный лазарет. Там хоть можно будет выспаться.
На ночь ему освободили койку на нижнем ярусе. Он лег, но не уснул: болело тело, голова разламывалась от интоксикации и голода, поперла какая-то черная, нехорошая энергия, душил кашель. К утру почувствовал, что едет, крыша, и нарушил обет — бросился к двери, стал молотить в нее кулаками, сбивая их в кровь:
— Контролер! Открой, сволота!.. К следователю хочу! К следователю!..
Его осадили — свои же: спать не мешай! Камеру не открыли и следователя не позвали. Не повели на допрос и во второй срыв, и в третий.
— Надо будет — вызовут, — флегматично изрек вислоухий контролер.
Тогда Фрол лег на койку и постарался умереть. Но и смерть не приходила за ним.
— А ты стал лысеть, Юра, — невесело констатировал Решетников.
— Служба такая. Ты-то как?.. Спасибо. — Это «спасибо» относилось к официантке кафе-мороженого, поставившей перед Протопоповым стакан для минералки и чашечку кофе. — Работаешь?
Солнце заставило Протопопова скинуть китель.
— Работаю, — сказал Решетников, вынув из кармана синенькую книжицу с тисненой золотой надписью «Частный детектив». — Видишь вот, на тачку подержанную заработал.
Протопопов улыбнулся, почитал запись о разрешении на спецсредства и «газовик».
— Слышал, тебе медаль дали? В звании повысили?
— Зато тебя, я гляжу, понизили, — улыбнулся Решетников. Он наполнил стаканы боржоми, выпил свой до дна — жарко. — Ладно, старик. По делу я к тебе.
— Да уж я догадался, — вздохнул Протопопов.
— Мать Нины Рудинской обратилась к нам за помощью в поиске пропавшей дочери. Наталья Андреевна, можно сказать, наша постоянная клиентка. Я по тому ее первому делу работал, в награду пулю в плечо получил.
Протопопов нахмурил лоб — думал, как себя вести. Старый приятель располагал к откровению, но с «частниками» следователь доселе не сталкивался — поди знай, на кого он работает.
— А тайна следствия, Викентий? — стараясь придать голосу шутливый оттенок, сказал Протопопов.
— Что нельзя — не говори. Заказ оплачен, то, что «входит в прейскурант», как говорит мой шеф, мы все равно узнаем. И наша с тобой встреча, так сказать, проходит на основе «взаимодействия частных детективных структур с правоохранительными органами».
Протопопов засмеялся, выпил воды, чтобы еще потянуть время. Нужно было говорить либо «да», либо «нет».
Решетников сам был в милицейской шкуре, не новичок. Случись им с Протопоповым поменяться ролями, тоже бы заговорил о следственной тайне.
— Много вам платят? — поинтересовался следователь.
— Платят много, Юра. За то, что каждый, с кем приходится общаться, может послать куда подальше. А половина норовит посчитать, что у тебя там, в кармане. Это ты можешь красной книжечкой светить и угрожать статьей за дачу ложных показаний.
— Не обижайся, я не это имел в виду.
— Да я не обижаюсь. Поиском Рудинской занимается РУОП, на контроле держит прокуратура. Наталья Андреевна женщина сильная, по всем направлениям бьет: дочь у нее пропала. Девочка, по всему, гулящая, так что, по нашим прикидкам, и загулять могла. Но искать надо. А к тебе я пришел привет передать от старого твоего знакомого Богдановича. Насколько я понимаю, понижение твое с ним связано?
Протопопов удивленно вскинул редкие белесые брови.
— Дело в том, что незадолго до Рудинской ко мне обратилась еще одна клиентка — Кира Михайловна Богданович, жена этого субъекта. С просьбой для нашей конторы привычной, невинной почти: последить за Леонтием Борисовичем, понюхать, чем он там дышит, с кем общается — ну, сам знаешь, у нас такие возможности есть.
79 
