144 
Возможность представилась в тот же день. Я увидела, что доктор Адер направился в комнатку, где Чарлз сделал мне предложение. Я последовала за ним.
– Доктор Адер!
Он обернулся и посмотрел на меня. В ту же минуту я почувствовала, что гнев и отвращение охватывают меня с новой силой.
– Мисс… э…
– Я знаю, что вы сочтете непростительной дерзостью с моей стороны обратиться к вам…
Я сделала паузу. Он не сделал попытки отрицать мои слова.
– Но мне нужно сказать вам кое-что. Я уверена, что это ваша идея – перевести некоторых сестер милосердия из Главного госпиталя в гарнизонный и наоборот.
– И вы полагаете, что я буду обсуждать свои планы с вами? – любезно осведомился он.
– Я бы просила вас именно этот план обсудить со мной.
– Могу я узнать, почему?
– Да. Вы переводите сестер по своему произволу, не считаясь с тем, какую работу они выполняют.
– Я прекрасно знаю, что они делают.
– И презираете эту черную, грязную работу. Но, доктор Адер, уверяю вас – эта работа очень важна, и врачи должны быть благодарны мисс Найтингейл за то, что она нашла людей для ее выполнения.
– Спасибо вам, мисс… э…, за то, что напомнили мне о моем долге.
– С нами работает сиделка по имени Этель Картер. Ее переводят в другой госпиталь. Но этого делать нельзя!
Он удивленно поднял брови. Его черные глаза, казалось, изучают меня с хладнокровной, циничной усмешкой.
– Позвольте мне объяснить все, – продолжала я.
– Прошу вас.
– Она влюбилась в молодого солдата, одного из наших пациентов. Его состояние явно улучшилось, да и ей это пошло на пользу. Их нельзя разлучать.
– Но это все же госпиталь, а не свадебная контора, мисс… э…
– У вас, как я вижу, затруднения с моей фамилией. Позвольте напомнить, что меня зовут Анна Плейделл.
– Да, мисс Плейделл.
– Я согласна с вами – здесь не брачная контора. Более того – пробыв тут достаточно продолжительное время, я прекрасно знаю, что этот госпиталь – место величайших страданий.
Мой голос задрожал.
Я попыталась сдержать эмоции и, кое-как справившись с собой, сказала:
– Если солдат может стать хоть чуточку счастливее, разве это не будет способствовать его выздоровлению? Хотя, наверное, вы не верите в подобные вещи.
– Откуда вам знать, во что я верю и во что не верю? Вы слишком много на себя берете, мисс Плейделл.
– Разве попросить вас о том, чтобы именно эта сиделка осталась в нашем госпитале, означает много на себя брать?
– Если ее имя стоит в списке тех, кого переводят в гарнизонный госпиталь, значит, она туда и отправится.
– А что будет с солдатом, который рисковал своей жизнью за родину и, возможно, еще отдаст за нее жизнь?.. Как быть с ним? Или его не нужно принимать во внимание, раз некий полубог уже соизволил составить свой важный список?
Его губы слегка дрогнули – без сомнения, ему понравилось, что я назвала его полубогом. Сам он считал себя таковым.
– Выслушайте же меня! – взмолилась я.
Мой гнев против него нарастал с каждой минутой. Передо мной стоял мой враг, человек, которого хотелось уничтожить, и как еще хотелось! Как ненавидела я его снисходительную усмешку! А он явно дразнил меня, наслаждался моим волнением, и меня охватило желание бросить ему в лицо обвинения, о которых впоследствии я, возможно, и пожалела бы.
– У меня нет другого выбора, – напомнил он мне, – ведь если бы я сейчас ушел отсюда, это было бы невежливо.
– Этого солдата привезли из-под Севастополя, – продолжала я, – полузамерзшего, израненного. Никто не думал, что он проживет хотя бы несколько дней. Этель Картер самоотверженно ухаживала за ним. Между молодыми людьми возникла симпатия. С этих пор он стал быстро поправляться. Должна сказать, что у нее самой тоже была нелегкая жизнь. Она потеряла ребенка.
Мой голос при этих словах предательски дрогнул.
– Том и Этель начали строить планы на будущее, на совместную жизнь. Они помогли и продолжают помогать друг другу. Их нельзя разлучать! О, конечно, вам такие чувства недоступны. Вы слишком умны, чтобы задумываться о подобных житейских мелочах. Когда вы устаете от работы в госпитале, вы просто уходите, и другие трудятся за вас… а вы удаляетесь, чтобы как паша предаться наслаждениям в…
– Продолжайте, – сказал он, заметив мои колебания. – Итак, где же я предаюсь наслаждениям?
– Вы сами прекрасно знаете, где. Я же, к счастью, невежественна в подобных делах и хотела бы оставаться в неведении как можно дольше.
144 
