139 
– Да, я с вами согласна.
– Ну вот, а она осталась жива. И знаете, мне кажется, что если этот солдат не помрет, с ней тоже все будет в порядке. Она начнет о нем заботиться, и, по-моему, малышке Этель только это в жизни и нужно.
– А как вы считаете, он на ней женится?
– Он так говорит. У него небольшая ферма где-то в деревне. Они владеют ею на пару с братом. Пока он здесь воюет, брат управляется на ферме. Для Эт вся эта история – просто подарок судьбы! Это Бог ей помог, не иначе. Правда, уж лучше парню поправиться к тому моменту, когда война уже закончится. И поедут они на свою ферму с нашей Этель…
– Элиза, – с чувством произнесла я, – вы очень хорошая женщина.
– Да вы что, с ума сошли? – с удивлением воскликнула она. – Вот что сделал с вами этот госпиталь, – произнесла Элиза после некоторой паузы.
– А теперь я скажу, наша работа научила вас лучше разбираться в жизни и в людях.
– Очень я буду рада, если малышка Этель устроит свою жизнь. Это именно то, что ей нужно. Не возвращаться же ей в прежнюю конуру на чердаке, где она шила с утра до ночи!.. Как вспомню, так прямо мороз по коже. Все равно она бы там больше двух лет не выдержала.
– Да мы бы ей и не позволили.
– Это как понимать – «мы»?
– Мы – это вы и я.
– А какое это к вам-то имеет отношение?
– Такое же, как и к вам.
Элиза сощурила глаза, внимательно оглядела меня и неожиданно рассмеялась.
– Вы помните, что сказали обо мне пару минут назад?
– Да.
– Ну, так вот, я могу сделать вам тот же комплимент.
– Благодарю вас.
Я уже собралась уходить, когда Элиза сказала.
– Вот что я вам еще скажу – кое-кого поразила та же болезнь, что и Этель.
– Какая болезнь?
– Да любовь эта самая!
– О! И кого же?
– Генриетту.
– Вы думаете, что она тоже влюбилась? Но в кого?
– Вот уж не знаю. Но сомнений нет – она точно влюблена. Это прямо написано у нее на лице. Я больше вам скажу – я это заметила после вашей поездки в город, ну, когда вы заблудились и вернулись очень поздно.
– Понятно.
– Я внимательно посмотрела на ее лицо. Бог мой, оно прямо светилось! И раньше я видела такое, поэтому сразу все поняла.
– Но все же, мне кажется, что вы ошибаетесь. Ей просто не в кого влюбиться.
– А я считаю, что она, тем не менее, влюбилась, – упрямо стояла на своем Элиза. – Старого воробья на мякине не проведешь.
– Если это действительно так, я скоро об этом узнаю. Она наверняка мне расскажет.
Интересно, что же на самом деле случилось с Генриеттой?..
Все последующие дни мы были заняты изнурительной работой. Хотя раненых стало немного меньше, чем раньше, они все еще продолжали прибывать из-под Севастополя. Так как у них не было соответствующей одежды, многие обморозились, а из-за нехватки пищи еще и оголодали. В течение дня мы трудились практически без перерыва и лишь ночью могли урвать несколько часов сна на неудобном диване.
Время от времени разговаривая с Генриеттой, я поняла, что именно имела в виду Элиза – от моей подруги и в самом деле исходил какой-то новый внутренний свет. Но что меня удручало больше всего, так это то, что она без устали говорила о докторе Адере.
– Интересно, появится ли он в госпитале? Без него так пусто, правда? Скука… Но какой все же замечательный человек! Представляете, он сейчас развлекается в своем гареме, а мы тут работаем как лошади!..
– Что касается меня, то я его просто презираю. Он – прекрасный врач, и сейчас, когда мы испытываем такую острую нужду в докторах, он спокойно удаляется из госпиталя, чтобы предаться сомнительным удовольствиям.
– Да, такого человека нелегко узнать до конца.
– Может быть, было бы лучше совсем его не знать.
– Напротив, мне бы хотелось выяснить о нем как можно больше.
Этот блеск в глазах, эта восторженность в голосе… О Боже, только не это, подумала я. Генриетта не такая дурочка, чтобы влюбиться в него. А впрочем, почему бы и нет?.. Однако он уехал, и, возможно, мы никогда его больше не увидим. Я вспомнила о своем намерении разоблачить доктора Адера перед всем светом, помешать ему и дальше использовать людей так, как он использовал Обри, не допустить продолжения его безжалостных экспериментов, в результате одного из которых я потеряла сына. Впрочем, это не совсем верно. На самом деле он не покушался на жизнь Джулиана – он просто не потрудился его спасти. Ему захотелось в очередной раз поставить научный эксперимент, и он сделал это, не задумываясь о последствиях, так же, как в случае с тем несчастным солдатом, которого заставил страдать без нужды ради приобретения «опыта», по его выражению.
139 
