ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  74  

– Конечно. Американец не говорил по-итальянски, хотя и работает в международном отделе.

Должен ли Брунетти быть шокирован этим обстоятельством? Наверное, да, потому что синьорина Элеттра, очевидно, была им шокирована.

– А как вышло, что вы говорите по-английски?

– Я возглавляла отдел переводов с английского и французского в Банке Италии, Dottore.

Он выпалил, не успев сдержаться:

– И вы оттуда ушли?

– У меня не было выбора, синьор, – сказала она, потом, видя его замешательство, объяснила: – Мой шеф попросил меня перевести письмо на английский для банка в Йоханнесбурге. – Она замолчала и нагнулась, чтобы вытащить еще одну бумагу. И это все ее объяснение?

– Извините, синьорина, но, боюсь, я не понял. Он попросил вас перевести письмо в Йоханнесбург? – Она кивнула. – И вы ушли из-за этого?

Ее глаза широко раскрылись.

– Ну конечно, синьор.

Он улыбнулся.

– Боюсь, я все еще не понимаю. Почему вам пришлось уйти?

Она посмотрела на него очень пристально, как будто вдруг поняла, что он совершенно не знает итальянского. Очень отчетливо она произнесла:

– Санкции.

– Санкции? – повторил он.

– Против ЮАР, синьор. Они тогда еще действовали, так что мне ничего не оставалось, кроме как отказаться переводить письмо.

– Вы имеете в виду санкции против их правительства? – спросил он.

– Конечно, синьор. Они были объявлены ООН, разве не так?

– Да, наверное. И поэтому вы не стали работать с письмом?

– Ну, ведь нет смысла накладывать санкции, если люди не собираются их исполнять, правда? – очень логично спросила она.

– Нет, по моим представлениям, нет смысла. А что потом случилось?

– А, он повел себя очень неприятно. Объявил мне взыскание. Пожаловался совету директоров. И никто из них за меня не вступился. Все вроде были уверены, что я должна была перевести это письмо. Так что у меня был единственный выход – заявление по собственному желанию. Я не сочла возможным продолжать работать под началом таких людей.

– Да, конечно, – согласился он, наклоняя голову над папкой и обещая себе принять все меры, чтобы Паола и синьорина Элеттра никогда не встретились.

– Больше ничего, синьор? – спросила она, улыбаясь ему с надеждой, что теперь до него наконец дошло.

– Пока ничего, спасибо, синьорина.

– Я принесу факс, когда он придет из Нью-Йорка.

– Спасибо, синьорина.

Она улыбнулась и покинула кабинет. Как только Патта нашел ее?

Сомнений не осталось: Семенцато и Ла Капра в прошлом году разговаривали по меньшей мере пять раз, а то и восемь, если звонки Семенцато в разные заграничные отели в то время, когда Ла Капра находился там, были адресованы ему. Конечно, можно было утверждать – и Брунетти не сомневался, что хороший адвокат так и сделал бы, – что нет ничего особенного в том, что эти люди знали друг друга. Оба интересовались произведениями искусства. Ла Капра мог совершенно законно консультироваться с Семенцато по целому ряду вопросов: происхождение, аутентичность, цена. Брунетти просмотрел бумаги и попытался выявить связь между телефонными звонками и движением сумм на счетах, но ничего не прояснилось.

Зазвонил телефон. Он взял трубку и назвался.

– Я пыталась дозвониться тебе раньше.

Он тут же узнал голос Флавии, отметив снова, какой он низкий и как отличается от ее певческого голоса. Но это удивление не шло ни в какое сравнение с тем, что он почувствовал, услышав, что она обращается к нему на «ты».

– Я посещал кое-кого. Что там?

– Бретт. Она отказывается ехать со мной в Милан.

– Она приводит какие-то доводы?

– Она ссылается на недостаточно хорошее самочувствие, но это все упрямство. И страх. Она не хочет признавать, что опасается этих людей, но она боится.

– А ты? – спросил он, удивляясь тому, как естественно это звучит. – Ты уезжаешь?

– У меня нет выбора, – сказала Флавия, но тут же внесла поправку. – Нет, на самом деле у меня есть выбор. Я могла бы остаться, если бы захотела, но не хочу. Мои дети возвращаются домой, и мне нужно их встретить. И я должна быть во вторник в «Ла Скала» на репетиции. Я одну пропустила, но больше не собираюсь.

Он недоумевал, какое это все имеет к нему отношение, и Флавия быстро сказала ему:

– Ты не мог бы поговорить с ней? Попробовать убедить?

– Флавия, – начал он, осознавая, что впервые обращается к ней по имени, – если ты не в состоянии ее убедить, то я сомневаюсь, что в моих силах заставить ее переменить мнение. – И прежде чем она успела возразить, он добавил: – Нет, я не пытаюсь отказаться, я попробую. Но не думаю, что это сработает.

  74