46 
— Нет, он не говорил ни о чем подобном, — наконец произнесла она.
— Может быть, что-то в личных отношениях? У него были проблемы с соседями или с друзьями?
Она снова без слов отрицательно покачала головой.
— Синьора, прошу вас простить мне все эти вопросы, но я почти ничего не знаю о вашем муже.
Она не ответила.
— Вы не расскажете мне, где он работал?
Казалось, эта фраза удивила ее, словно Брунетти только что сообщил ей, будто Митри по восемь часов в день вкалывал на фабрике, поэтому он счел нужным пояснить:
— Я имею в виду, на каком из заводов у него был кабинет, где он проводил большую часть времени?
— На химическом заводе в Маргере. Там его кабинет.
Брунетти кивнул, не спросив адреса. Это легко узнать.
— Известно ли вам, синьор Митри сам занимался своими многочисленными фабриками и компаниями? Кто вел повседневные дела предприятий?
— Вам лучше спросить об этом его секретаря, — посоветовала она.
— В Маргере?
Она кивнула.
Во время дальнейшего разговора — причем Брунетти был активным собеседником, а синьора отвечала весьма лаконично — комиссар пытался разглядеть на ее бесстрастном лице знаки отчаяния и скорби. Это оказалось непростой задачей, однако он, кажется, все-таки уловил легкую тень печали в том, как она постоянно опускала глаза и смотрела на свои сложенные руки. Голос же, как и лицо, ни разу не дрогнул.
— Сколько лет вы были женаты, синьора?
— Тридцать пять, — ответила она без колебания.
— Это ваша внучка открыла нам дверь?
— Да, — ответила она, и ее неподвижное лицо осветилось слабой улыбкой. — Джованна. Моя дочь живет в Риме, но Джованна сказала, что хочет побыть со мной. Пока что.
Брунетти понимающе кивнул, хотя заботливое отношение внучки к бабушке никак не согласовывалось с ее застывшим лицом и плавными жестами.
— Уверен, то, что она здесь, — большое утешение.
— О да, — согласилась синьора Митри, и на сей раз лицо ее смягчилось, на нем появилась настоящая улыбка. — Оставаться здесь одной было бы невыносимо.
При этих словах Брунетти склонил голову и тактично помолчал, как бы разделяя ее скорбь.
— Еще несколько вопросов, и я перестану мешать вашему общению с внучкой. — Он не стал дожидаться ее ответа и без всякого перехода спросил: — Вы являетесь наследницей вашего мужа?
В глазах у нее выразилось очевидное изумление, казалось, впервые за все время разговора что-то действительно задело ее.
— Да, думаю, что да, — ответила она без колебаний.
— У вашего мужа есть другие родственники?
— Брат, сестра и двоюродный брат, но он много лет назад эмигрировал в Аргентину.
— Больше никого?
— Из прямых родственников — никого.
— А синьор Дзамбино — друг вашего мужа?
— Кто?
— Адвокат Джулиано Дзамбино.
— Я с таким не знакома.
— Насколько мне известно, он был адвокатом вашего мужа.
— Боюсь, я очень мало знаю о делах моего мужа, — сказала она, и Брунетти невольно насторожился: за долгие годы его работы слишком многие женщины говорили ему эти слова. И лишь в нескольких случаях они оказывались правдой, так что комиссар привык не доверять этому ответу. Иногда ему становилось не по себе от мысли, что Паола знает о его собственной работе, пожалуй, чересчур много: о личностях насильников, об отвратительных результатах вскрытий. Ей также были известны полные имена подозреваемых, фигурировавших в газетах как «Джованни С., 39 лет, водитель автобуса из Местре» или «Фредерико Дж., 59 лет, каменщик из Сан-Дона-ди-Пьяве». У супругов обычно бывает не так уж много тайн друг от друга, поэтому заявление синьоры Митри о ее неосведомленности в делах мужа Брунетти воспринял скептически. Тем не менее он не стал высказывать свои сомнения.
Полиция уже узнала имена людей, с которыми синьора Митри ужинала в вечер убийства мужа, так что обсуждать их сейчас не было смысла. Комиссар спросил о другом:
— Поведение вашего мужа как-нибудь изменилось в последние недели? Или в последние дни?
Она с силой покачала головой:
— Нет, он был такой же, как и всегда.
Брунетти, собственно, затем сюда и явился, чтобы выяснить, «какой он был всегда», однако пока не преуспел. Он с трудом поборол искушение задать подобный — слишком личный — вопрос и встал со словами:
— Благодарю за помощь и за то, что уделили нам время, синьора. Боюсь, нам придется еще раз с вами побеседовать, когда у нас появится больше информации.
46 
