66 
Она уронила с плеч плащ и встала обнаженной перед ним.
— А так по-американски? Так должна вести себя твоя жена? — спросила она невинным тоном.
Он заморгал.
— Не совсем, но один разик сойдет.
Через долю секунды он уже прижимал ее к полу.
— Я устал бороться, — прошептал он. — Я хочу наслаждаться тем, что мы вместе.
Они были близки на полу гостиной, а потом Джей-Ти отнес ее к лестнице. Она начала заползать по ступенькам, и он пополз за ней. Все кончилось на полу на верху лестницы; оба они едва дышали от изнеможения.
— А что я получу, если оденусь как Джин Харлоу?[11] — прошептала Ария.
— Только не это, потому что у меня уже дух вон.
— О-о? — сказала она, пытаясь освободиться из-под него, но на самом деле ей этого не хотелось.
— Ты определенно шустрая ученица. А теперь пойдем в ванну.
— Ты будешь мыть мне спину?
— Может, но спереди. Это сводит меня с ума.
Она засмеялась.
Он сидел в ванной комнате, пока она мылась, а она задавала ему вопросы о его матери. Он все еще был в шоке от представления, которое закатила миссис Монтгомери.
Джей-Ти говорил, что женщина, которую он знал всю жизнь, так непохожа на роскошную сорви-голову сегодняшнего вечера. Он помнил горячее молоко и вкусные обеды.
— А твой отец помнит, как они делали тебя, — сказала, улыбаясь, Ария и заулыбалась еще шире, когда ей показалось — он покраснел.
— Ты хочешь, чтобы я помыл тебе спину, или нет?
— Si, х-хозяин, хочу, — ответила она со знойным акцентом Кармен Миранды.
Он застонал и, когда тер ей спину, целовал ее в шею.
Потом он стал мыться, и она терла ему спину. Ария надела сиреневую прозрачную ночную рубашку и тихо встала возле спальни.
— Чего ты ждешь? — спросил Джей-Ти.
— Я думала — какая кровать сегодня моя, — ответила она застенчиво.
Он затащил ее в свою постель.
— Конечно, со мной.
Он прижал ее к себе и тут же уснул.
— Я привлекла его внимание, — пробормотала она.
— Что, лапушка? — спросил Джей-Ти сонным голосом.
— Новое имя, — счастливо улыбнулась Ария, теснее прижалась к нему и уснула.
На следующее утро она просыпалась медленно, улыбаясь яркому солнышку, заливавшему комнату. Становилось жарко, но она не замечала. Она ощущала божественную легкость в теле. Она слегка отодвинулась, чтобы взглянуть на Джей-Ти, лежавшего возле нее. Этой ночью мечта стала явью. Никакой боли, никакого дискомфорта — только чувственное счастье.
Она оперлась на локоть, чтобы получше его рассмотреть. О Господи, как он красив! Разве не странно, что чем больше они близки, тем красивее он ей кажется? Гораздо красивее, чем граф Джулиан. И если быть честной с собой, он кажется ей красивее всех мужчин на свете.
Она думала: как это будет, если он откроет глаза и прошепчет: «Я тебя люблю»? Что это за ощущение, когда тебе говорит это мужчина? Конечно, граф Джулиан говорил ей, но оба они знали, что ему нужно ее королевство. А этому мужчине не нужно ее королевство — только она сама.
От этого она улыбнулась. На острове она была принцессой, а он ей не подчинялся, не делал ничего из того, что она хотела. Но когда она стала вести себя как женщина… теперь он делает все, что она хочет.
Она поняла, что хочет сделать ему приятное. Ей вдалбливали, что ей нужно делать приятное только особам, стоящим выше нее. Но здесь, в Америке, ей хотелось делать приятное женам офицеров, своей свекрови (она слегка ужаснулась при воспоминании), и теперь она мечтала о том, как сделать приятное мужу.
Она знала, он хочет, чтобы она научилась быть американкой и поклялась, что сделает все, что в ее силах и даже выше ее сил. Может, она сделает ему гамбургеры с барбекю; кажется, американские мужчины любят большие куски мяса.
Он заворочался во сне, а потом открыл глаза и посмотрел на нее.
— Доброе утро, — пробормотал он и притянул ее ближе, прижал к своему большому телу.
— Как называется этот американский медведь, в которого играют дети?
— Плюшевый мишка?
— Да. Ты делаешь так, что я чувствую себя твоим плюшевым мишкой.
— Ну уж нет, — сказал он мягко, проводя своей ногой по ее ноге. — Ты — слишком худая и шерсти маловато.
— Слишком худая? — спросила она, встревожившись.
— Слишком худая для плюшевого мишки.
— О-о, — она просунула свою ногу между его ног. — А для другого — нет? Как это ты говорил — «тощий зад»?
— Думаю, нам лучше обоим забыть, что говорилось на острове, — сказал он, прежде чем ее поцеловать.
66 
