64 
Вот и киоск, торговавший мороженым и прохладительными напитками. Сейчас он стоял закрытый; тротуар перед ним был густо усеян осколками. Пригнувшись, Шивон обежала вокруг него: отца не было. Ей бросилась в глаза цепочка капель крови на земле, ведшая к воротам и около них обрывавшаяся. Она еще раз обогнула киоск. Постучала по панели откидного прилавка. Опять постучала. Изнутри послышался придушенный голос:
— Шивон?
— Папа? Ты там?
Сбоку распахнулась дверь. На пороге стоял отец, а рядом с ним насмерть перепуганная хозяйка киоска.
— Где мама? — спросила Шивон дрожащим голосом.
— Ее увезли на «скорой». Я не смог… меня через оцепление не пропустили.
Шивон не могла припомнить, чтобы отец когда-нибудь плакал, но теперь он был весь в слезах. В слезах и явно в шоке.
— Прежде всего надо вывести вас отсюда.
— Меня не надо, — запротестовала женщина, качая головой. — Я отвечаю за киоск. Но я видела, как все произошло… Это все полиция. Она ведь ничего не делала, просто стояла…
— А они как начали махать дубинками, — добавил отец. — И прямо ей по голове.
— Кровь так и хлынула…
Шивон взглядом заставила женщину замолчать.
— Как вас зовут? — спросила она.
— Фрэнсис… Фрэнсис Нигли.
— Так вот, Фрэнсис Нигли, мой вам совет: выбирайтесь отсюда. — Она повернулась к дрожавшему всем телом отцу. — Пошли, давай, давай, пошли отсюда.
— Что?
— Надо найти маму.
— А как же?…
— Все будет хорошо. Ну пошли же.
Она потянула отца за руку, поняв, что придется тащить его всю дорогу чуть ли не волоком.
У них над головами просвистел кусок дерна. Шивон не сомневалась, что завтра — ведь это как-никак Эдинбург — большинство стенаний будет по поводу разорения знаменитых клумб и газонов. Демонстранты, прорвавшиеся с Фредерик-стрит, раскрыли ворота. Какого-то человека в костюме воина-пикта за руки волокли из парка. Под самым носом у полицейских, стоящих в оцеплении, дерзкая юная мамаша спокойно меняла памперс, испачканный ее разодетым в розовое младенцем. Кто-то размахивал плакатом с лозунгом «НИ БОГОВ, НИ ГОСПОД». Буквы «ЭС»… младенец в розовом… текст на плакате — все сейчас казалось ей исполненным особого смысла, которого она не могла пока разгадать.
Это какая-то значимая структура…
Надо будет обязательно поговорить об этом с отцом…
Лет пятнадцать назад он попытался объяснить ей основы семиотики, стараясь помочь написать реферат, но от его объяснений стало только еще непонятнее. А когда она в классе перепутала и произнесла «семенотика», учительница едва не сползла на пол от хохота…
Шивон блуждала взглядом по толпе, стараясь отыскать хоть какое-нибудь знакомое лицо. Никого… На одном из полицейских был форменный жилет с надписью «Медицинская служба полиции». Она потащила отца к нему, держа перед собой раскрытое удостоверение.
— Инспектор уголовной полиции, — представилась она. — Жену этого человека отвезли в больницу. Мне нужно доставить его туда же.
Медик понимающе кивнул и провел их за линию оцепления.
— А в какую больницу? — спросил он.
— Как вы думаете, в какую?
Он озадаченно посмотрел на нее.
— Не знаю, — признался он. — Я не местный, я из Абердина.
— Ближайшая отсюда больница «Уэстерн Дженерал», — сказала Шивон. — Тут можно найти какую-нибудь машину?
Он махнул вдоль Фредерик-стрит:
— Идите до перекрестка.
— До Джордж-стрит? Он покачал головой:
— До следующего.
— Куин-стрит?
Подумав секунду, он кивнул.
— Спасибо, — поблагодарила она. — Вам бы лучше вернуться назад.
— Похоже на то, — согласился он без видимого энтузиазма. — Тут некоторые чересчур усердствуют в применении силы… Но в основном это не наши… а те, что из Лондона.
Шивон обернулась к отцу:
— Ты бы мог его опознать?
— Кого?
— Того, кто ударил маму.
— Не думаю, — ответил он и потер рукой глаза.
Не выдержав, она в сердцах вскрикнула и чуть не обругала его. Взяв себя в руки, она повела отца к Куин-стрит.
Вдоль улицы, по которой с черепашьей скоростью, но двигался транспорт, выстроилась шеренга припаркованных патрульных автомобилей. Подойдя к одному из водителей, Шивон объяснила, что ей нужно. Он, казалось, почувствовал облегчение при мысли, что сможет отсюда смотаться. Они с отцом уселись сзади.
64 
