69 
— Значит, мистрис Элпью, индейцы сиу не сняли с вас скальп и английские поселенцы не сожгли на костре, приняв за ведьму? — Он уставился на нее глазами-бусинками.
— Я уже много лет в Лондоне, сэр Питер. — Элпью стиснула зубы — она была ничуть не рада, что приходится отчитываться перед этим мошенником. — И счастлива сообщить, что недавно мы с моей хозяйкой воссоединились — к моему несказанному удовольствию.
Сэр Питер ближе привлек к себе жену и говорил поверх ее плеча, нежно поглаживая графиню по спине. Элпью смотрела как завороженная. Она забыла, какого маленького роста этот человек, и была, пожалуй, даже заинтригована новой модной деталью в его облике — большой золотой серьгой в виде кольца.
— Глазам своим не поверил, когда сегодня днем Годфри ввалился в это плеточное заведение. — Сэр Питер загоготал. — Я, разумеется, сразу же спросил о тебе. Поскольку ты выехала из прежнего дома, дорогая женушка, я не мог тебя найти, когда вернулся из Нового Света. Но Годфри мне все рассказал…
Элпью было интересно, что же делал в Райском доме порки сэр Питер. Он поймал ее взгляд.
— Видите ли, хозяин этого местечка мой приятель. Старый армейский друг.
Элпью знала, что сэр Питер за всю свою жизнь и дня не служил в армии.
— И славный такой доход получает. Причем без особых хлопот. Я подумываю вступить с ним в долю. И благодаря этому случайному визиту я вновь обретаю жену, по обществу которой я так долго скучал.
Он отстранил от себя графиню, глядя ей в лицо: белила пошли трещинами, потускневшая пунцовая помада на губах размазалась, черная краска ручейками стекла по дряблым щекам, жалкий рыжий парик, как всегда, съехал набок.
— Силы небесные! Ты всегда была красавицей, любовь моя, и теперь Господь судил нам воссоединиться.
Опустив ресницы, графиня положила голову мужу на грудь, а он снова обнял ее.
У Элпью уже не было сил смотреть. Что нужно этому жуткому коротышке?
— Какое у тебя тут уютное гнездышко, моя дорогая. — Питер похлопал графиню по спине. Элпью заметила, как он подмигнул Годфри. — Думаю, живя здесь все вместе, мы здорово развернемся.
— Простите, миледи, — не вытерпела Элпью, — но у меня есть еще дела касательно нашего сегодняшнего расследования. Могу я вас оставить до завтра, мадам?
Графиня оторвала голову от мужниной груди.
— Но, Элпью, разве ты не останешься с нами отпраздновать? Мы снова будем как одна семья, совсем как в прежние времена.
Элпью направилась к двери.
— Уверена, для этого у нас еще будет достаточно времени. Но сегодня я должна…
Сэр Питер прищурился и поднял бровь.
— А что это у вас за дело?
Не дав графине ответить, Элпью почти закричала:
— Мы раскапываем что-нибудь порочащее Роберта Смита, этого поборника морали, скрывающего свои гнусные пристрастия.
— А, старина Боб Смит! — хмыкнул сэр Питер. — Вам следовало обратиться ко мне. У меня на него досье длиной с твою руку.
— Я бы хотела завтра на него взглянуть. — Элпью со злостью посмотрела через кухню на Годфри, который безмятежно улыбался, глядя в огонь. Как он мог нанести им такой удар? — Но сегодня, — сказала Элпью, — мне нужно сделать еще одно дело. — Она придерживала открытую дверь. — Я переночую у подруги и приду к вам утром, миледи.
Графиня даже не посмотрела в ее сторону. Она была в раю и не нуждалась ни в чьей компании. Сэр Питер с саркастической улыбкой махнул Элпью, отпуская ее. Он ясно дал ей понять, что рад ее уходу, чем едва не вызвал у нее искушение остаться.
Накинув плащ и обмотавшись шарфом, Элпью вышла из дома и побрела по Джермен-стрит, прокладывая путь сквозь непроницаемый туман. В это время ночи она могла подумать только об одном месте, где можно было найти убежище — о ла-бораториуме Бо Уилсона. По крайней мере, она была уверена, что Бетти не спит. Она даже могла бы помочь девушке в ее опытах. Но как бы ни обернулось дело, там было тепло, и ей наконец удалось бы немного поспать, свернувшись калачиком на одеяле.
Когда она миновала Лестер-Филдс, ее неожиданно скрутил приступ голода, поэтому она задержалась на площади Ковент-Гардена, где перекусила, купив еды у уличного торговца, прежде чем пускаться в путь по опасным переулкам «Эльзаса».
Пересекая Солсбери-Корт, Элпью сообразила, что, должно быть, уже значительно больше часа ночи. Она шагала, стараясь чувствовать себя смелой, потому что была уверена: как чувствуешь себя, так и выглядишь. Она была, как ни странно, даже рада туману, который этой ночью служил ей защитной оболочкой. В дверях вдоль узких улочек «Эльзаса» маячили все те же расплывчатые фигуры, она слышала те же выкрики и стоны, доносившиеся из треснутых окон и темных вонючих проулков, но их приглушал туман.
69 
