Особенно,... 
221 
Улыбка Риболло гаснет. Вид у него оскорбленный.
— Артур... — начинает Хоббс.
— Нет.
Пусть потрудится поусерднее ради этого.
Встреча заканчивается общим неудовольствием.
Арт возвращается в комнату боевых действий. Вот-вот должны поступить новые снимки со спутника Ранчо лас Бардас.
— Есть что? — спрашивает он Шэга.
Тот отрицательно мотает головой.
— Вот дерьмо!
— Они ушли в подполье, босс, — замечает Шэг. — Ни телефонных переговоров, ни электронной почты, ничего. Пусто.
Арт смотрит на него. Обветренное лицо старого ковбоя уже бороздят морщины, и теперь он носит бифокальные очки. Господи, неужели и я так же постарел? — думает Арт. Два старых воина против наркотиков. Как, интересно, называют нас молодые? Антинарки юрского периода? Но Шэг старше меня — ему скоро на пенсию.
— Он обязательно будет звонить дочке, — вдруг выпаливает Арт.
— Что?
— Дочке, Глории, — поясняет Арт. — Жена Адана и дочь живут в Сан-Диего.
Шэг кривится. Оба знают, что вовлекать в войну ни в чем не повинную семью — это против негласных правил, действующих в борьбе между нарко и ними.
Арт понимает, конечно, что тот думает.
— Да на хрен всякие правила! — бросает он. — Люсия Баррера прекрасно знает, чем занимается муж. А значит, ее нельзя назвать непричастной.
— Но маленькая девочка ни при чем.
— Дети Эрни тоже живут в Сан-Диего, — парирует Арт. — Только теперь они никогда не увидят своего папу. Ставь электронную прослушку!
— Босс, ни один судья в мире...
И замолкает на полуслове от взгляда Арта.
Рауль Баррера тоже недоволен.
Они отстегивают Риболло триста тысяч долларов каждый месяц, за такие денежки он мог бы и расстараться для них.
Но Риболло не приструнил Антонио Рамоса, допустил его атаку на Ранчо лас Бардас, а теперь даже не может подтвердить, была ли Нора Хейден причиной всех их бед, а Раулю выяснить это требуется позарез. И как можно скорее. Он родного брата держит фактически под арестом на этой тайной базе, а если soplon была не любовница Адана, то расплачиваться придется дорого.
Так что когда Рауль получает сообщение от Риболло — «прошу прощения», то посылает ответное, следующего содержания:
«Старайся лучше. Потому что если станешь бесполезен для нас, то невелик труд — распустить слух, что ты у нас на оплате. Вот тогда и будешь просить извинений. В тюрьме».
Риболло сообщение получает.
Фабиан Мартинес устраивает совещание со своим адвокатом, он переходит сразу к делу.
Ему известно, каков ритуал при аресте за наркотики. Картель посылает адвоката, и ты сообщаешь, какой информацией ты поделился, если такое случилось. Таким образом все можно урегулировать до того, как картелю причинят какой-то вред.
— Я им ничего не сливал, — заявляет Фабиан.
Адвокат кивает.
— У них есть осведомитель, — продолжает Мартинес, и голос его падает до шепота. — Это baturra Адана, Нора.
— Иисус! Ты уверен?
— Это может быть только она. Ты должен добиться, чтобы меня отпустили под залог, приятель. У меня в этой тюряге крыша едет.
— Обвинение в торговле оружием, Фабиан, это очень серьезно.
— Да какое там, на хрен, оружие.
Он рассказывает адвокату об обвинении в убийстве.
А вот это уж совсем погано, думает адвокат. Если только Фабиан Мартинес не договорится о сделке с прокурором, ему грозит долгий срок.
Нора не то чтобы арестована в буквальном смысле слова, но идти, куда хочется, она не вольна.
Нора даже толком не знает, где она, только что где-то на восточном побережье Бахи.
Коттедж, в котором ее держат, выстроен из красноватых камней, которыми усеян берег. Кондиционера в доме нет, но толстые каменные стены сохраняют внутри прохладу. В коттедже три комнаты: маленькая спальня, ванная и парадная комната, смотрящая на море, — это гостиная, соединенная с открытой кухней.
Электричество вырабатывается генератором, он шумит снаружи. Так что электрический свет у нее есть, есть горячая вода и туалет. И она может выбирать между душем и ванной. Есть даже спутниковая тарелка, но телевизор из дома убрали, радио тоже. И все часы, у нее конфисковали даже наручные часики, когда привезли сюда.
Стоит маленький CD-плеер, но нет дисков.
Они хотят, чтобы я оставалась наедине с моей тишиной, думает Нора.
221 
