Особенно,... 
228 
— По-моему, это был Эйч-би-оу. А может, «Шоу-тайм» или что-то подобное.
Допрашивающий чувствует, что близок к победе. Нора — любительница, профессиональная врунья отвечает уклончиво на все вопросы. («О, я не помню, может то, а может, и другое».) Нора рассказывала вполне точно и детально обо всем, что делала. Вплоть до вечера. Вот тут она стала мяться и давать уклончивые ответы.
Профессиональной врунье прекрасно известно, что самое главное не в том, чтобы сделать вранье похожим на правду, а чтобы правда была похожей на ложь.
Ну, ее правда похожа на правду, а вот ее вранье?
— Но ты не помнишь, что это был за фильм.
— Понимаете, я переключала с канала на канал.
— Переключала, значит.
— Ну да.
— А что ты ела на обед?
— Рыбу. Я всегда ем рыбу.
— Следишь за весом.
— Конечно.
— Я скоро вернусь. А пока меня нет, пожалуйста, уж постарайся вспомнить, какой фильм ты смотрела.
— Можно мне поспать?
— Если ты будешь спать, то не сможешь вспоминать, верно?
Но я не смогу думать четко, если не посплю, нервничает Нора. Вот в чем беда. Я не смогу придумать никакого вранья, не смогу врать складно. Я уж и сама точно не уверена, что было, а чего не было. Какой же я фильм смотрела? Что за фильм? Чем там все закончилось?
— Если сумеешь вспомнить, что смотрела в тот вечер, я разрешу тебе поспать.
Весь процесс ему прекрасно известен. Если поднапрячь мозги, они выдадут ответ, и в этом случае не играет роли, факт это или фантазия. Он лишь хочет принудить ее к ответу.
В обмен на обещание сна ум женщины «вспомнит» информацию, и она даже может показаться реальной ей самой. Если это будет правда, тем лучше. Но если ложь, она образует трещинку в ее рассказе, и постепенно обман расколется, разлетится, обнажив истину.
Нора сломается.
И мы добьемся правды.
— Она врет, — докладывает допрашивающий Раулю. — Выдумывает.
— Откуда ты знаешь?
— Язык жестов, — пожимает он плечами. — Уклончивые ответы. Если б я проверял ее на детекторе лжи и стал бы спрашивать об этом вечере, она бы провалилась.
Хватит ли этого, чтобы убедить Адана? — размышляет Рауль. Чтобы я мог прикончить эту лживую сучку, не начиная гражданскую войну с родным братом? Сначала Фабиан посылает через адвоката сообщение, что эта девка soplon. А теперь этот вот-вот поймает ее на вранье.
Но нужно ли мне дожидаться?
Чтобы Риболло дал нам точное подтверждение? Если он сумеет дать.
— Как быстро ты сумеешь расколоть ее? — спрашивает Рауль.
Допрашивающий смотрит на часы:
— Сейчас пять? Ну, к половине девятого, самое позднее к девяти.
Теперь облака на нашей стороне, думает Арт, когда рыбачий катер прорезает бурную воду. Он прислушивается к ритмичным ударам мелких волн по корпусу. Непогода, мешавшая сбору разведывательной информации, теперь работает на них, укрывая от глаз наблюдателей на берегу и от других лодок, в каких-то из них наверняка прячется охрана Барреры.
Арт оглядывается на мужчин, молча сидящих на палубе. На смуглых лицах блестят глаза. Курить запрещено, но многие нервно мусолят незажженные сигареты. Другие жуют жвачку. Кое-кто тихонько переговаривается, но большинство сидят и молча вглядываются в туман — серое марево, подрагивающее под лунным светом.
На всех — бронежилеты поверх черных комбинезонов, и у каждого личный арсенал: или «Мак-10», или «М-16», пистолет сорок пятого калибра с одной стороны пояса и зловещего вида плоский, острый как бритва клинок на другой. На жилетах гирляндами — гранаты.
Так вот они — «резервы со стороны», думает Арт.
Где только, черт дери, Скэки раздобыл таких?
Кэллан знает где.
Будто вернулись прежние времена: он на катере рядом с парнями из «Красного тумана», некоторые из них его старые приятели из Лас-Тангас, а они только и ждут, чтоб заняться привычным делом.
— Перекрыть поставки оружия для террористов у самого истока, — так определил их задание Скэки.
Три лодки «Зодиак», прикрытые парусиной, закреплены на палубе. В каждую сядет по восемь человек, и к берегу они причалят в пятидесяти ярдах друг от друга. Солдаты из двух лодок, что причалят севернее, атакуют тот дом, что побольше, а команда из третьей лодки двинется к маленькому коттеджу.
А вот доберемся мы туда или нет — это вопрос, думает Кэллан.
228 
