Особенно,... 
150 
К нему пришло признание. Он становится профессором теоретической физики в Цюрихе, Праге, Берлине, где возглавил физический институт. В эти годы он сформулировал общую теорию относительности, а в 1921 году был удостоен Нобелевской премии «За заслуги в области математической физики и особо за открытие закона фотоэлектрического эффекта». Не пожелав сотрудничать с нацистами, он эмигрировал в США, где работал в Принстонском институте фундаментальных исследований.
Эйнштейн писал: «Идеалами, освещавшими мой путь и сообщившими мне смелость и мужество, были добро, красота и истина. Без чувства солидарности с теми, кто разделяет мои убеждения, без преследования вечно неуловимого объективного в искусстве и науке жизнь показалась бы мне абсолютно пустой».
Это были не просто красивые слова или желание представить себя в светлом ореоле (и то, и другое были Эйнштейну чужды).
Таковы были принципы его жизни. Они неявно отражены в его автобиографии, упомянутой выше (ее очень полезно прочесть каждому, кого интересует путь познания). Он рассказывает в ней о движениях научной мысли, которые определяются трудами и озарениями ученых. О себе он упомянул в числе многих, – не из ложной скромности, а из-за объективности и честности, ясного понимания «соборности» научного творчества. Он относился к познанию как поискам истины и смыслу жизни.
«Еще будучи довольно скороспелым молодым человеком, – вспоминал Эйнштейн, – я живо осознал ничтожество тех надежд и стремлений, которые гонят сквозь жизнь большинство людей, не давая им отдыха. Скоро я увидел и жестокость этой гонки…» Познание мира «манило как освобождение…». В очерке «Причины научного исследования» он высказался в том же духе: «Как и Шопенгауэр, я, прежде всего, думаю, что одно из наиболее сильных побуждений, ведущих к искусству и науке, – это желание уйти от будничной жизни с ее мучительной жестокостью и безутешной пустотой, уйти от уз вечно меняющихся собственных прихотей».
Обратим внимание, как он писал о своих современниках. «Истинное моральное величие его личности было причиной, вызывавшей ярую ненависть многих интеллигентов, скорее всего ограниченных… Я считаю большой удачей для себя то, что знал такого высокообразованного и духовно чистого человека» (о Поле Ланжевене). «Даже в такие времена, как наши, когда политические страсти и грубая сила нависают, как мечи, над головами встревоженных и трусливых людей, знамя идеала нашего поиска истины держится высоко и в чистоте. Этот идеал – вечная связь, объединяющий ученых всех времен и стран, на редкость совершенно отражен в личности Макса Планка». «Сегодня мы с радостью и благодарностью чтим память человека, который больше, чем кто-либо другой, на Западе, способствовал освобождению умов от церковных оков и научных догм… Своими трудами и величием своей личности Коперник призывал людей быть скромными». "Необычайное отсутствие у него человеческих слабостей не действовало унижающе на близких. Каждый чувствовал его превосходство, но оно никого не подавляло, потому что он… всегда проявлял доброжелательность ко всем (о Генрихе Антоне Лоренце).
Наконец, еще одно его суждение, относящееся к Марии Склодовской-Кюри, но, подобно предыдущим характеристикам, помогающее понять, каким был он сам: «Моральные качества выдающейся личности имеют, возможно, большее значение для данного поколения и всего хода истории, чем чисто интеллектуальные достижения. Последнее зависит от величия характера в значительно большей степени, чем это обычно принято считать».
БОР
(1885—1962)
Его личность и творчество вполне подтверждают ту мысль, которая высказана в конце предыдущего очерка: интеллектуальные великие достижения зависят прежде всего от величия характера.
Нильс Хенрик Дэвид Бор в детстве и юности больше всего увлекался философией и футболом. Его отец Христиан, профессор физиологии, основал один из первых в Дании футбольных клубов, в котором играли оба его сына. Учеба давалась Нильсу легко. Правда, на первых порах младший брат Гарольд обогнал его и в футболе (Гарольда включили в сборную Дании на Олимпийских играх), и в остроумии (Нильс отговаривался: «Я лишен дара дерзости»), и в защите магистерской диссертации.
Из Гарольда получился отличный математик. Его старший брат был неторопливей, не спешил с экспериментами и выводами и в конце концов стал одним из крупнейших физиков мира.
150 
