72 
Затем Том, который был побойчее брата, решился рассказать все сам. Его история была столь же сбивчивой и непонятной.
Мальчишки все время махали руками, пихали друг друга и бросали косые взгляды в сторону Габриелы.
Кольм, судя по всему, понял, о чем идет речь, поскольку сказал им:
– Вы больше не войдете в кухню, пока вас не позовут.
– Да, вождь. А можно нам зайти, чтобы поиграть с кошкой?
– Нет, нельзя.
– Да, вождь, – сказал Итан. – А можно нам хоть иногда заглядывать?
– Вам можно заходить на кухню, только если вас позвала Уилла. Вам понятно?
– Да, вождь, – сказал Том. – А можно, мы…
– Нет, нельзя. А теперь ступайте к Уилле и извинитесь перед ней.
Мальчишки кивнули.
– Да, вождь, – произнесли они в один голос.
– После этого вы пойдете к своей тете и извинитесь перед ней.
– Да, вождь, но это не мы просыпали ее муку.
– Вы извинитесь за плохое поведение.
– Да, вождь, а можно, мы…
– Довольно, Том. – Его тон стал заметно резче, и он добился желаемого эффекта. Мальчишки испуганно заморгали и кивнули. Лайам кашлянул, чтобы скрыть смех. – Больше я не желаю ничего слушать, – сказал Кольм. – Я решу, как вас наказать. Приходите завтра и узнаете, что вам нужно будет сделать.
Мальчишки побежали в кладовую, после чего вернулись к столу, за которым сидел Лайам.
– Лайам, тебе уже лучше? – спросил Итан.
– Да, мне лучше.
– А можно нам посмотреть на твою спину? – спросил Том. – Куда тебя ранили?
– Нет, нельзя.
– А можно, мы…
Лайам улыбнулся и погладил мальчишек по головам:
– Вы сегодня сделали одну очень хорошую вещь.
Мальчишки просияли от нежданной похвалы.
– Правда? – удивился Итан.
– Правда, – ответил Лайам.
– А что мы сделали? – полюбопытствовал Том.
– Вы показали мне, что в мире есть чистота, – пояснил Лайам. – А теперь ступайте, пока вождь не придумал, как наказать вас. – Когда мальчишки убежали, он добавил: – Они подняли мне настроение.
– Непохоже, чтобы они раскаялись, – заметила Габриела.
– А они и не собирались раскаиваться, – сказал Кольм.
– Как ты их накажешь? – спросил Лайам.
– Выслушаю ваши предложения. Им уже запрещено появляться на конюшнях, на тренировочной площадке, на холмах за замком, в оружейной, теперь еще и на кухне.
– А где их отец? – спросила Габриела.
– Его нет.
Она решила, что он погиб, и не стала задавать вопросов.
– Прошу прощения, вождь, но насчет лебедки… – сказал Эммет, который все это время терпеливо ждал в углу.
– Иду, – ответил ему Кольм.
Лайам поднялся и подошел к Габриеле. Кольм направился к лестнице, но остановился как вкопанный, когда Лайам обнял Габриелу.
– Ты что это делаешь?! – воскликнул Кольм.
– Выражаю Габриеле свою благодарность.
Кольм почувствовал укол ревности. Никто не смеет прикасаться к его женщине, даже родной брат.
– Отпусти ее.
Лайам проигнорировал его слова, поцеловал Габриелу в лоб и прошептал ей на ухо:
– Спасибо.
Лишь когда Кольм двинулся на брата с явным намерением оторвать его от Габриелы силой, Лайам отпустил ее и вышел из зала.
Сначала Габриела опешила, но потом поняла, что ничего предосудительного Лайам не сделал.
Кольму было не до нежностей. Он прижал Габриелу к себе и впился губами в ее губы. Каждый их поцелуй был лучше предыдущего, но, отпустив ее, Кольм вышел, даже не взглянув на нее. Габриела смотрела ему вслед. Ей никогда не понять его.
Сняв с души камень, Габриела решила размять ноги, благо времени у нее было предостаточно. Она пошла на конюшни, чтобы побаловать Плута. Затем отправилась на поиски Фоста и Люсьена. Она нашла их на холме за крепостью, где они делали стрелы. Люсьен натирал древки маслом, а Фост крепил наконечники. Она села рядом с Фостом и занялась оперением. Мужчины говорили на родном языке, и она услышала, как они обсуждают новость. Теперь Кольм знает, что они были в Финнис-Флэт. Спустя час Габриела, пребывая в прекрасном расположении духа, спросила, не желают ли телохранители составить ей компанию и прокатиться по окрестностям. Люсьен хотел закончить работу, поэтому Фост оседлал только двух лошадей.
Габриела видела, что Плуту не терпится размяться. Едва они выехали за ворота крепости, как Габриела отпустила поводья и позволила Плуту скакать, как тому заблагорассудится. Направившись на север, они взлетели на ближайший холм, и Габриела остановила коня. Впереди открылась долина, и она пристроилась за Фостом.
72 
