В тот первый день — Реймонду не было тогда и двенадцати лет — Виктор сел перед ним на корточки и крепко ухватил за плечо. От него сильно пахло луком, но этот запах не шел ни в какое сравнение с запахом, каким пропах сарай.
— Знай же, малыш Реймонд, — сказал Виктор, — то, что я собираюсь тебе показать, это великий секрет. Ты уверял, что хочешь научиться колдовству, научиться повелевать духами. Использовать их на благо тех, кого ты любишь, — мамы и меня. Уметь защищаться от врагов. Видеть будущее. Твой интерес к этому еще не пропал?
— Нет, дядя. — Виктор настаивал, чтобы Реймонд называл его «дядя», и к тому времени такое обращение слетало уже с уст Реймонда просто и легко. — Почему это здесь так плохо пахнет, дядя?
— Когда ты научишься колдовству, ты поймешь, что пахнет здесь не плохо, а очень хорошо. А теперь выслушай меня. Ты слушаешь?
— Да.
— Потому что то, что я сейчас скажу, очень важно. Повторяю, чтобы ты как следует понял: я покажу тебе сейчас великий секрет, тайну настолько огромную, что если ты расскажешь кому-нибудь о том, что здесь видел или что я тут делаю, я убью тебя. Понимаешь? Я убью тебя, Реймонд.
Лицо дяди Виктора, темное и сморщенное, придвинулось совсем близко. Черные глаза заглядывали в самую глубь глаз Реймонда, и тот знал, что Виктор видит его страх.
— Я не буду рассказывать, дядя.
— Я люблю тебя, дитя мое, но если ты расскажешь, я убью тебя не колеблясь, как мясник, режущий свинью. Ты умрешь, тебя похоронят, и твоя мать до конца своей жизни будет лить горькие слезы по тебе и вовек больше не узнает радости. Ведь ты же не хочешь этого, не правда ли?
— Нет, дядя.
— Поэтому, если кто-нибудь скажет тебе: «Все-таки чудной этот Виктор. Интересно, чем он занимается там, в своем сарае?» — что ты ему ответишь?
— Ничего.
— Ну а если тебя заставят силой? Начнут выкручивать тебе руки, пытать тебя, чтобы ты заговорил?
— Я скажу, что не знаю, чем ты там занимаешься.
— Нет, ты скажешь им так: «В сарае дядя Виктор держит свой садовый инвентарь». И это все. Больше ни слова. Ведь это чистая правда. И лжецом тебя никто не назовет. Так как ты скажешь?
— В сарае дядя Виктор держит свой садовый инвентарь.
Костлявые пальцы сжимали ему плечо, словно когти хищной птицы.
— Хорошо, Реймонд. Молодец. Ты достоин учиться колдовству. А теперь я покажу тебе святилище.
Виктор подсунул ступню куда-то под стоявшие в ряд мешки с навозом, нажал какую-то педаль. Что-то щелкнуло, и задняя стена повернулась. Вонь стала в десятки раз гуще, и к горлу Реймонда подступила рвота.
— Это ничего, — сказал Виктор. — К запаху ты привыкнешь. А со временем и полюбишь его. Это ведь запах власти.
Святилище оказалось каморкой, маленькой и совершенно темной, если не считать одной-единственной красной лампочки, тускло горевшей под потолком. Когда глаза Реймонда привыкли к темноте, он увидел, что каморка почти пуста: большой стол, на стене топорик и несколько ножей разных размеров. Стена испещрена непонятными знаками. На середине стола стоит большой жестяной котел, из которого торчит пучок палок, длинных и прямых, как стрелы. К гвоздю в столе была привязана курица, черные глазки которой боязливо поблескивали.
Виктор указал на котел:
— Вот источник моего могущества. А по виду не скажешь, правда?
Реймонд чувствовал, что ответа не требуется. Дядя сделал шаг к нему, желая подбодрить. Реймонд отпрянул.
Наклонившись к мальчику, Виктор ласково проговорил:
— Тебе нечего бояться, дитя мое. Совершенно нечего. Я не боюсь ничего из здесь происходящего. И ты научишься обуздывать свой страх. Наступит день, когда ты утратишь все чувства, а утратить все чувства, поверь мне, это в нашем мире великое преимущество. А до той поры твоей защитой буду я. И никакого вреда тебе я не допущу. Никогда.
— Я хочу домой, дядя.
— Поздно, Реймонд. Стой возле меня, и ничего плохого с тобой не случится.
Подняв Реймонда, он поставил его на ящик из-под яблок, чтобы мальчик мог заглянуть в котел. Там застывала какая-то вонючая жидкость, в которой плавали странные куски.
— Нганга, — сказал Виктор. — Это называется «нганга», и сюда мы помещаем наши жертвы богам. Если мы просим милости у бога железа Оггуна, мы можем, например, поместить сюда железный штырь или бросить несколько больших гвоздей. Если нам требуется милость Охоси, бога охотников, сгодится наконечник стрелы.