ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  39  

— Но при чем тут мои сны?

— What a fool you are, Игорь! Я же тебе объясняю, что мы видим ту картинку, которую рисует мозг! И если в организме происходят явления, которые требуют от тебя конкретных мыслей, желаний и реакций, то мозг не будет посылать тебе факс или звонить по телефону! Он даст тебе картинку! И ты, по своим ощущениям, окажешься в другом мире! Понял, авеструх тупорылый?

— То есть, это все-таки сон?

— Но только такой, в котором можно лишиться головы… Иначе твой мозг не стал бы прибегать к столь радикальным средствам. Так что, не зевай! — он протянул мне стакан, и я, совершенно машинально, выпил.

* * *

Солнце пекло так, словно я уже забрался на небо и касаюсь его спиной, камни жестко врезались в грудь и живот, а нос щекотала короткая жесткая травина. Я сел. Чегай лежал рядом с обрывом и тяжело дышал. Одна рука его вывернулась; пальцы кровоточили. Сил сесть у него явно не хватало. Сон. Неужели это сон?

Чегай тихонько застонал. Живой, значит. И я тоже живой. Живой и голодный. Мышцы еще ныли от усталости, но теплое пульсирование крови в зубах заставило подняться на ноги. Пульс. Пульс добычи. Клыки чуяли поживу. Достаточно просто дать им волю, а уж свое дело они знают отлично.

Словно со стороны, я наблюдал, как поднялась голова; глаза, прищурясь на солнце, быстро обежали каменные осыпи: редкие сухие травинки, пара жухлых кустиков, судорожно впившихся корнями в черные трещины скалы, лежащий без сил человек…

Человека трогать нельзя!

Взгляд послушно побежал дальше: ярко-зеленая кочка, окруженная рыхлыми кучами серого мха, еще одна кочка, но уже увядшая, свежий помет. Сочный импульс резкой боли в зубах заставил меня замереть; пульс резкими, как удары хлыста, горячими толчками бился, ища выхода. Тело мягко качнулось вперед, сделало несколько бесшумных шагов, губы расползлись в холодной улыбке, которая демонстрировала не веселье и радость, а готовность белых, крепких клыков к схватке.

Но противник еще не появился. Горячий пульс вел тело — уже не мое тело, а тело голодного хищника — по следу. Крупный бурый валун, треснувший посередине, ямка, едко воняющая испражнениями… Россыпь мелких камушков, а за ними, под основанием высокого скального пальца, трещина. Голова наклонилась, широко открытый рот втянул воздух… Нежно и тепло пахнуло жилой норой… Пустая… Но еда где-то здесь, рядом, зубы чуют ее сладкий аромат, аромат жизни, аромат пищи.

Есть! Тело кинулось вперед; мелкий серый камешек в прыжке метнулся из-под мшистого валуна, но челюсти сомкнулись, и чужая трепетная жизнь стала просто сытным куском мяса и терпкой кровью, омовением блаженства для усталых мышц.

Я выплюнул изжеванную шкурку, сладко потянулся и направился к Чегаю.

Он сидел, опершись спиной на камень, и глупо улыбался.

— Надо же, выбрались. А я и не ожидал…

— Чего ж ты полез, если не ожидал?

— Снизу гора была… Ну, казалось, что легко получится. Я думал, до вечера домой доберусь.

— Ты же всю жизнь в горах провел?! — поразился я его наивности.

— Но мы никогда по склонам не лазили! — чуть ли не возмутился Чегай. — В сад ходили, по озеру плавали, но в горах не бывали никогда!

— Ничего себе… — я попытался себе представить, как можно провести детство на вершине горы и ни разу не полазить по обрывам, и не смог. — Дай лучше попить, во рту пересохло.

— Что попить? — удивился Чегай.

— Ну, ты взял с собой пожевать чего-нибудь, попить?

— Не-ет, — неуверенно сообщил парнишка.

— Ты полез в горы, не взяв с собой ни жратвы и ни питья? — не поверил я своим ушам.

— Не…

— Чегай, извини за прямоту, но ты законченный идиот.

Вот так. Связался на свою голову. Вниз дороги нет, наверх путь неизвестен, голые скалы кругом, и при этом ни глотка воды, ни крошки хлеба… Ложись, да помирай.

Впрочем, с едой разобраться можно. Только что суслика какого-то поймал. Раз трава меж камней к солнцу лезет, значит травоядная мелюзга здесь жить должна. А вода… Я повернул голову на шум водопада. Надо искать, а не плакать.

— Ладно, хватит отсиживаться, — окликнул я Чегая из древнего рода властителей… или как их там? — Пошли.

Место, где мы оказались, террасой назвать было нельзя. Скорее, очень пологий склон, который по мере нашего движения в сторону водопада становился все круче и круче. К счастью, все камни на склоне держались за свои места крепко и надежно, словно вмурованные в тело горы. То же относится и к крупным валунам. Поэтому, хотя берег реки и лез в высоту под углом градусов в шестьдесят, за одним из крупных камней, густо покрытым серым мхом и обросшим снизу довольно сочной травой, нашлось хорошее место для ночлега. Можно было спокойно вытянуться во весь рост вдоль его могучей стены, и не бояться скатиться во сне в пропасть.

  39