67 
Когда дорогу пересекла полоса крупных валунов, почти полностью перекрывавшая террасу мы без разговоров выбрались на них и рухнули без сил. Забыв об экономии, припали к кувшинам. В итоге мне, Ривьену и Малху не досталось ни глотка.
Вожак охотников потряс в руке пустой кувшин и со злостью кинул его в шери. Кошки с восторгом принялись гонять игрушку по траве, пока та не улетела в пропасть.
— Воды нет, жратвы нет, — сплюнул он. — Идти еще дня три. Что делать будем, Лунный Дракон?
Отвечать я не стал. Слишком ярко стоял перед глазами Чапа с перерезанным горлом. Не было у меня ни малейшего желания разговаривать с этим хладнокровным убийцей.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — ни сколько не смутясь продолжал Малх. — Чапу вспоминаешь. А что мне делать оставалось? Идти он не может. Оставаться вместе с ним? Через неделю все передохнем. Брать с собой? А кто потащит? Мы и так еле прорвались. Я поступил единственно возможным способом. И, кстати, надолго избавил нас от преследования. Это был единственный выход, и я не мог поступить иначе… Ваши же шкуры спасал, между прочим. Ну, скажи, я прав?
— Не знаю…
— Говоришь «не знаю», а думаешь, что я подлец. Наверное, я поступил подло. Но правильно. А если ты такой умный, то скажи, как нам отсюда выбираться. Шери так просто не отпустят…
Кошки валялись на жухлой траве, бросая в нашу сторону заинтересованные взгляды. Несколько шери почему-то поднялись и неторопливо трусили в сторону Горных садов. Наверное, за кетчупом к завтраку.
Должен быть выход. Мы ведь не первые идем. Выход должен быть. Я осмотрелся по сторонам: карниз быстро сужался, но по нему еще идти и идти… И весь порос травой. Между валунами и горной стеной оставалась травяная полоска шириной метра два — шери пройдут. Отвесная стена высотой метров десять, а выше, словно пеньки деревьев, торчат изломанные скалы. Склон по мере нашего движения становился ниже и ниже, и где-то там, дальше по карнизу, наверное опускался до уровня террасы… В голове мелькнула мысль, от которой, увы, удалось поймать только хвостик: «Дальше пойдем верхом…»
* * *
На этот раз я не стал вскакивать по сигналу таймера, а сперва приподнялся на локте и выглянул в окно. Там огромными хлопьями падал снег. Медлительное, солидное движение снежинок завораживало и убаюкивало, но спать дольше было нельзя — внизу черными тенями торопливо метались люди. Час пик. Значит, сегодня рабочий день. Неохота. Но зато здесь, надеюсь, никакие шери меня не сожрут.
Я откинул одеяло, быстро принял душ, оделся и выскочил на улицу. Слегка подмораживало. Снег укрывал все вокруг одеялом невероятно-белого для города цвета — его насыпалось почти по колено. Похоже, зима все-таки настала. Я зачерпнул снег ладонью, сжал. Хрупко скрипнув, пушистые снежинки обратились во влажный снежок. Влажный… Это же вода! Нужно подняться выше в гору — там лежит снег!.. Тут я спохватился — покамест я еще в Питере — и побежал на работу.
* * *
Зима серьезно взялась за дело — перед воротами гаража уже свисала с крыши длинная сосулька, а сквозь щель под воротами намело изрядное количество снега. В первую очередь я, естественно, переоделся, потом принялся забивать щель старыми спецовками, ковриками и ветошью, а потому не сразу обратил внимание на цоканье каблучков.
— Привет, Игорек, — прямо надо мной стояла роскошнейшая, как с рекламного буклета, девица. Черное «каре», изумрудные глаза, фигурка «смерть мужчинам» и бархатистый с придыханием голос. — Ты чего делаешь?
— Щели затыкаю… — и тут до меня дошло, — Вика?!
— А что тебя так удивило? — она крутанулась вокруг своей оси, взметнув юбку, прошлась по гаражу, размахивая дамской сумочкой, и бухнулась на диван. Я, как загипнотизированный, поднялся на ноги и побрел за ней. — Знаешь, Игорек, а я замуж выхожу.
— Замуж? — глупо переспросил я.
— Ага. Ты тогда ушел, после получки, а я подумала — дай действительно линзы сделаю. Одна, правда не решилась, подругу взяла. Ну, сразу и купили. Зеленые. Да подруга еще и парикмахерскую затащила. Потом зашли к ней домой, обмыть покупку. Ее брат меня как увидел, так сразу и говорит: «Выходи за меня замуж. Я через две недели в Женеву еду. Они увидят такую жену — умрут от зависти». А у меня, Игорек, воспитание советское: «империалистам — смерть». Я и согласилась. Правильно?
— Все умрут, — согласился я, — умрут на месте.
— Да не про то речь. Выходить за него замуж?
67 
