67 
Он взглянул на Розалинду.
Она больше не та малышка из его снов. Но по-прежнему оставалась его долгом. Его женщиной. Его женой.
Старческий голос снова запел. Зазвучал повсюду и ниоткуда:
- Малышка чуть не умерла,
- А монстр едва не победил,
- Не ты, другой долг заплатил,
- Но хватит нам на гонку сил.
Последние ноты растаяли в воздухе. И они остались одни, неожиданно и внезапно, остались совершенно одни. И оба это поняли. Шторы оставались раздвинутыми.
И тогда Розалинда тоже запела, обращаясь к пустому креслу:
- О красоте безлунной ночи грежу я,
- О силе и безмерной мощи грежу я,
- О том, что больше я не одинок,
- Хоть знаю — смерть его и смертный грех ее со мной навек.
Старое кресло покачнулось и свалилось на пол. Шторы с шорохом сдвинулись.
— Похоже, ты произвела впечатление на престарелого мальчишку, — заметил Николас, притягивая Розалинду к груди. — И что ты теперь думаешь о моем доме?
— Думаю, что нам следует добиться чего-то очень важного.
— Да, — согласился он. — Ты права. Знаешь, я впервые слышу пение деда. Когда-то он сказал, что его голосом пугать только детей и собак.
Розалинда молча смотрела на упавшее кресло.
Глава 30
Николас положил в рот кусочек жареной свинины и быстро прожевал. Он совершенно забыл о еде. Но когда выходил из библиотеки, его перехватил Блок.
— Теперь, когда вы в деревне, следует соблюдать деревенский распорядок дня, милорд, — с поклоном объявил он. — Сейчас уже около семи, и кухарке не терпится показать свое искусство.
Что оставалось делать несчастному, исстрадавшемуся по ласке молодожену? Наверное, удушить Блока. Прекрасное будет начало супружеской жизни!
После знакомства с кухаркой, миссис Клоппер, высокой, костлявой, в белоснежном, безупречно чистом переднике и с усиками, похожими на тонкую ниточку черного атласа, Блок проводил их в просторную столовую.
У Николаса не сохранилось теплых воспоминаний об этой душной мрачной комнате, но на столе, накрытом на двоих, стояли зажженные свечи.
— С завтрашнего дня, Блок, — решил он, — мы будем, есть в столовой для завтраков. В этой комнате так темно, что с полдюжины грабителей могут спокойно прятаться в углах. Не желаю обедать с оружием в руках.
— Как угодно, милорд, — поклонился Блок. — А теперь я принесу белый суп кухарки. Это новый обычай. Как вы помните, сначала она никогда не подает суп, но сегодня посчитала…
Розалинда, не слушая, вдыхала затхлый воздух и всматривалась в темные углы. Посреди стола стоял канделябр на двенадцать свечей, отбрасывавших странные тени на большую чашу с темным виноградом.
— Если бы Грейсон увидел этот стол, непременно заметил бы, что на нем уместилось бы не менее трех гробов, — заметила она.
— Если не более, — усмехнулся он, сжимая ее руку — все, до чего смог дотянуться. — Ешь, сколько захочешь, Розалинда, потому что я намереваюсь довести тебя до полного истощения.
Она улыбнулась, хотя он заметил, что ее глаза чуть прищурены, а лицо немного бледное.
Если бы кто-то спросил, понравился ли им обед, оба ответили бы утвердительно, но на самом деле они едва замечали, какие блюда приносил Блок.
— Я очень люблю инжирный пудинг, — пробормотала, наконец, Розалинда, накалывая на вилку кусочек.
— По-моему, это яблочное пирожное.
— О Господи!
— Инжир, яблоки, какая разница? Продолжай есть. Тебе понадобятся силы.
Она взяла еще кусочек.
— Кажется, ты прав, это яблоко. Николас, а вдруг твой дед вздумает навестить нас в твоей спальне?
— В нашей спальне. Если дед придет спеть нам колыбельную, мы послушаем, поаплодируем и вежливо попросим его уйти, иначе он будет шокирован до глубины души.
— Если колыбельная будет мне знакома, я спою вместе с ним, — решила Розалинда, украдкой бросив на него взгляд.
Она ощущала его нетерпение. Слышала это нетерпение в его голосе, хоть и звучавшем весело и беспечно. Несмотря на свое волнение, она понимала, что ступила на неизведанную территорию, и сейчас изнывала от предвкушения, смешанного со страхом.
— Николас… насчет этого… постели… Николас мгновенно насторожился: — Да?
Розалинда неопределенно повертела рукой.
— Все очень мирно и спокойно. Мы едим яблочные пирожные… но теперь я все время думаю о том, что ты будешь делать со мной, как только уведешь в спальню.
67 
