Особенно,... 
84 
— А как насчет тебя, дорогой муженек? Ведь именно ты получишь все мои деньги в случае моей смерти. Разве не так? При чем тут мои дядя и тетя?
На его щеках вздулись желваки, но он все-таки справился со своим гневом и подумал, что она подсунула ему новую загадку.
— Хорошо, но я не знал тебя в Англии. Значит, по-твоему, у тебя есть два врага, которые желают тебе смерти: я и тот негодяй, который преследовал тебя в Лондоне. Верно?
«А как же мой отец?» — подумала она с горечью и решительно покачала головой.
— Я… очень сожалею, Дел.
— Послушай меня, дорогая! Внимательно послушай, — твердо заявил Делани. — Ты мне небезразлична, понимаешь? Иначе я никогда бы не женился на тебе. Но я абсолютно убежден, что ты что-то скрываешь. Это что-то находится в твоем прошлом. Не сомневайся, что я всеми силами хочу помочь тебе, защитить тебя, но для этого я должен знать всю правду. Прошу, будь честной и предельно откровенной со мной. Я не хочу жить в постоянном напряжении, ежеминутно ожидая, что кто-то попытается убить тебя.
Он никогда еще не говорил с ней так строго и холодно. В его голосе не было абсолютно никаких признаков насмешки или чего-нибудь подобного.
— Я жду ответа, — напомнил он жене еще более твердым голосом.
— О, Дел, ради Бога! Мне нечего тебе сказать. Нечего добавить к тому, что ты уже знаешь. — Ее голос слегка задрожал и неожиданно прервался.
— Ну, хорошо, — сказал он, лишний раз убедившись в том, что она действительно что-то скрывает от него. — Сейчас мы должны упаковать вещи. Скоро будет остановка в Мэрисвиле. Мы возвращаемся в Сан-Франциско.
Чонси недоумевающе заморгала глазами.
— Человек, который вчера ночью хотел убить тебя, судя по всему, все еще находится на пароходе. Не стоит испытывать судьбу. Мы возвращаемся домой. — «А я тем временем, — подумал он про себя, — попытаюсь все выяснить, моя дорогая. Хотя на это уйдет несколько месяцев. Господи, а если окажется, что и выяснять-то нечего?!»
Мэрисвиль, по словам Делани, был небольшим городком, построенным гораздо позже, чем Сакраменто, хотя в нем уже проживало не меньше шести тысяч человек. Чонси ожидала увидеть унылое, заброшенное местечко, но оказалось, что городок живописно расположился в слиянии рек Физер и Юба.
Возвращались они на пароходе «Огненный» — старомодном судне, переделанном для доставки нескончаемого потока пассажиров в золотоносные места и обратно в Сан-Франциско. Их каюта была тесной и практически безо всякой мебели.
Делани не отходил от своей жены ни на минуту, на каждом шагу ожидая нападения. Она злилась, но знала, что даже если бы она рассказала ему всю правду, то это не помогло бы установить личность человека, который хотел убить ее.
Обедали они в каюте. Чонси опасалась, что еда будет такой же отвратительной, как и их каюта, но, к ее удивлению, им подали превосходные блюда, которые, впрочем, уже никак не могли улучшить ее настроение. Муж постоянно молчал, и она погрузилась в воспоминания об Англии. Помимо ее родственников было всего лишь три человека, которые знали о ее путешествии, — дядя Пол, Фрэнк Джиллет и Томас Грегори. Но они никак не могли желать ей смерти, так как ничего не получили бы от этого. Абсолютно ничего. Получался какой-то заколдованный круг. Она чуть было не застонала от отчаяния.
— Чонси. — Голос мужа прервал ее грустные мысли. Она посмотрела на него отсутствующим взглядом. — Пора спать, моя дорогая.
В каюте не было ширм, и поэтому ей пришлось раздеться в присутствии мужа. Она сделала это молча, стараясь не смотреть на него, чтобы не выдать своего смущения. Кровать была узкой и жесткой. Она спешно забралась под одеяло и натянула его до подбородка. Как только Делани опустился рядом, она закрыла глаза.
— Иди ко мне, — тихо прошептал он, прижимаясь к ней всем телом. Она слегка вздрогнула и повернулась к нему.
— Я… ужасно устала, — еле выдавила она из себя.
— А я нет. Обещаю, что ты вмиг избавишься от усталости. Не упрямься, Чонси.
Он стал нежно поглаживать ее, а она решила, что никаких диких выходок на этот раз не будет. Хватит. Она уже и так проявила свой темперамент и не хочет, чтобы еще раз…
Когда его руки коснулись груди, она тихо застонала и плотно сжала ноги, тщетно пытаясь избавиться от щемящего ощущения в нижней части живота. «Глупая, — подумала она. — А я-то думала, что это от голода!»
— Нет, — прошептала она в его горячие губы.
— Я не позволю, чтобы ты насиловала себя и отказывалась от этого удовольствия, — твердо заявил он, просовывая руку между ее ног.
84 
