36 
- Сколько вы еще будете спрашивать меня об этом? Я уже сто раз отвечал на этот вопрос!
- Прямо перед смертью у фрау Каспари был половой акт.
- Теперь мне все понятно! Вы думаете, что я и Александра … - Тут я рассмеялся.
- Что тут смешного? Разве это так необычно?
- Извините, я забыл вам сообщить, что я гомосексуалист. Чистейшей воды.
- Этого я не знала. - Комиссарша вернулась к письменному столу и села. - Скажите…
- Да?
- Что, все парикмахеры такие?
Я был поражен.
- Я понимаю, вопрос глупый, так что оставим…
- Нет, - возразил я, - вопрос, пожалуй, оправданный, так многие думают. Но только это предрассудки.
- Нет, возьмите хотя бы ваших коллег здесь, в Мюнхене. Или того знаменитого парикмахера из Берлина. Да что там! Даже мой парикмахер в Штарнберге носит одну серьгу.
- Я назову вам многих известных парикмахеров с традиционной ориентацией. Например, Видал Сэссон. А также Кристиан из Нидерландов. Или вспомните о Джоне Фриде.
- Ага. Хорошо.
- Так что любовника Александры вам придется искать где-нибудь еще. У вас вообще нет никаких конкретных наметок?
- Расследование еще не завершено.
- Значит, вы предполагаете, что Александру убил ее любовник?
- Это лишь одна из возможных версий.
- А зачем любовнику становиться убийцей? Ведь Александра и не думала о повторном замужестве.
- Все это предположения. И вот что я хочу вам сказать, господин Принц: не играйте в детектива. Если вы сами станете вести расследование собственными силами, вам это может выйти боком.
- Между прочим, Холгер Каспари приехал в Мюнхен еще до убийства.
- Откуда вы знаете?
- Случайно. Я увидел за ветровым стеклом его машины квитанцию на парковку в Мюнхене. На ней стояло число - день накануне убийства.
- Господин Каспари сообщил нам, что прибыл из Берлина не на автомобиле. Машина все время стояла в Мюнхене. Мы проверили. Одна берлинская коллега господина Каспари подтвердила это. - Анетта Глазер улыбнулась. Кажется, она верила каждому слову Холгера Каспари.
После разговора в полиции я был измочален, словно после трудного экзамена. И еще больше укрепился в своем прежнем намерении - найти любовника Александры. На эту роль напрашивались уже двое: Фабрис Дюра и Клеменс Зандер. Или, может, существовал еще какой-нибудь выдающийся незнакомец? Я решил поговорить с Холгером и Каем Каспари. К сожалению, я не мог пригласить старшего из них на стрижку волос. Но у меня возникла идея, как мне это сделать. С помощью Стефана.
На безлюдном дворе я повернулся и еще раз посмотрел на огромное здание. Тут я прочел надпись, которую прежде не замечал. Над порталом было написано: «Благородный человек чтит порядок и законность». Что я должен был почувствовать? Польстила ли она мне?
12
Я сидел в «БМВ» рядом со Стефаном. На мне были спортивные бриджи. Было раннее утро. Электронные часы на приборной доске показывали начало восьмого. Наш автомобиль стоял на свободном парковочном месте на Георгенштрассе, наискосок от дома, где до недавнего времени жила Александра Каспари. На крышах машин и в водостоке валялись сорванные с ветвей листья. Гроза, бушевавшая ночью над Мюнхеном, впервые за несколько недель немного охладила воздух.
Кай бегает каждое утро в Английском саду. Александра всегда сообщала об этом с удивлением и восторгом. Мой план заключался в том, чтобы попасться там мальчишке как бы случайно. Еще я надеялся, что с ним будет и Холгер. Таким образом, я попытаюсь разговорить обоих и выведать хоть что-нибудь. При этом у Кая ни в коем случае не должны зашевелиться подозрения. Поэтому я уговорил Стефана стать моим «соучастником».
Мой друг развалился на водительском кресле и, выворачивая шею, периодически выглядывал из окна.
- По-моему, они еще спят. Или их давно уже нет дома, - пробормотал он, наконец.
- Машина Холгера на месте. Потерпи чуточку, они вот-вот выйдут.
Стефан зевнул.
- Твоя мать виделась вечером с Регулой? Вы ведь куда-то ходили всем семейством?
- Да, - неохотно ответил я. - Было довольно приятно.
На самом деле вечер получился слегка необычным. На террасе возле «Эдерера» воздух был словно в парилке. Регула молча жевала салат, я ковырял вилкой рыбу, одна лишь мать болтала без умолку - рассказывала о ракитнике, который разросся у нее в саду в Цюрихе. Я водил пальцами по бокалу, стирая поблескивавшие на нем капли, и думал об Александре. Она непременно спросила бы у моей сестры, каково это, если все считают твоего мужа эгоистом, а у матери поинтересовалась бы, был ли в ее жизни какой-нибудь другой мужчина после смерти нашего отца. Александре всегда хотелось все знать, она всегда любила подкалывать людей. Что сказал бы Алеша, окажись он в нашей компании? За соседним столом над чем-то весело смеялись две парочки, и их смех бешено метался между стен. Алеша никогда не орал, не хохотал во всю глотку, никогда не навязывал свое настроение окружающим. Я задумался. С кем он встречается сейчас, после окончания работы? Возможно, едет сейчас в метро, его толкают, он сторонится как может - ведь пассажиров много. Может, с кем-нибудь ужинает? И уж наверняка не сидит за таким красивым, изысканно сервированным столом.
36 
