58 
Приклад шибанул в плечо — Юля, взмахнув руками, отлетела назад, растянувшись на утоптанной земле стены.
— От блин, паразит! Ни хрена себе! — захлопала она глазами. — Ты бы еще гаубицу к ружейному прикладу привязал…
— Юленька, что с тобой?! — Варлам испуганно наклонился и поднял ее на руки. — Что с тобой, любая?
— Пусти, больно, — коснувшись ногами почвы, она осторожно потрогала плечо, покачала рукой. — Кажись, ничего не сломано.
— Так что, нельзя из нее стрелять? — покосился боярин на пищаль.
— Можно, только отдача замучит. Подожди, дай подумать…
Юля зачесала свой остренький носик, пытаясь оживить познания в области артиллерии. Поставить на лафет? Неуклюже получится — ни на цель толком навести, ни угол возвышения придать. Да и мелковата пищаль для пушечного лафета. По меркам двадцатого века, по силе выстрела примерно крупнокалиберный пулемет получается. Турель нужна. Чтобы и отдачу гасила, и целиться не мешала.
— Значит, так. — Она снова потерла отбитое плечо. — Берешь железный стержень с палец толщиной и в два твоих указательных пальца длиной. Сверлишь отверстие в прикладе под стволом и в бревнышке с руку толщиной. Втыкаешь стержень в бревно, сверху насаживаешь пищаль. Получается, она может крутиться вправо-влево. А чтобы вверх-вниз можно было наводить, бревнышко не приколачиваешь к частоколу, кладешь на уши, вдвигаешь в петли, делаешь дырки в вертикальных бревнах и приколачиваешь уже их. Короче, чтобы бревно тоже могло проворачиваться. Понял?
— Понял, Касьян? — дернул бородой Варлам.
— Сделаю, боярин, — кивнул смерд.
— Русские, сдавайтесь! Вам не устоять! — От неожиданного клича все повернулись к стене проводили взглядом несущегося во весь опор татарина.
— Чижика вам с маслом в задний проход, — презрительно сплюнула Юля и поморщилась от резкой боли. — Пойду в погреб схожу, холодненького чего плечу приложить… Опять синяк будет. Везет мне последнее время.
Теперь, когда она спустилась со стены, на боярыню смотрели уже не с недовольством, а с восхищением: низко кланялись, крестились, кое-кто пытался поцеловать руку — бывшая комсомолка с непривычки отдергивала.
— Уберегла… заступница наша… упредила, увела… Спасла от неволи негаданной…
Юля поняла, что еще немного — и у нее начнется мания величия. Она ускорила шаг и торопливо нырнула в погреб.
Последующие два дня вся осада заключалась в том что время от времени вокруг усадьбы начинали носиться всадники, громко предлагая сдаться. Злящиеся мужики иногда пытались попасть в них стрелой, но за все время это получилось только один раз — да и то ранили не всадника, а лошадь. Попасть в одиночного воина из пищали Юля даже и не пыталась. Пищаль не лук: попробуй выцели его, если с момента нажатия на спуск и до выстрела едва не две секунды проходит!
К вечеру второго дня к татарскому лагерю начали подходить новые сотни — численность врага увеличивалась на глазах. Поутру татар стало больше раза в три.
— Эй, русский, русский, смотри, сестра твоя пришла! — предусмотрительно удерживаясь на безопасном расстоянии, позвал защитников один из татар и выволок на склон девушку со связанными за спиной руками. Потом задрал ей подол, обнажив срамные места: — Узнаешь, русский?! Сестра твоя.
Пленитель повернул девушку боком, рванул связанные руки вверх, закинул подол полонянке на спину и принялся старательно ее насиловать, стараясь делать это так, чтобы со стороны усадьбы различались все подробности:
— Хорошая у тебя сестра, русский! Мне нравится! Еще давай!
Мужики хватались за топоры и совни, в бессилии хрипели зубами. Каждый прекрасно понимал: стоит открыть ворота, кинуться на нехристей — и пусть даже каждый из них убьет пять, десять, двадцать выродков, но в конечном счете погибнут все — и тогда точно такая же участь ждет их жен и детей.
— Русский, русский, тюльпаны любишь?!
Татары с веселым смехом раздевали в виду своих врагов их попавшихся в плен соседок и землячек, насиловали, гоняли от одного к другому, завязывали подолы у них над головами и оставляли бродить, как слепых щенят, то стегая прутьями, то похотливо хватая за всякие места.
Время от времени они опять начинали свои скачки предлагая:
— Сдавайтесь, все равно здесь окажетесь! Сдавайтесь — все остальные уже сдались! Сдавайтесь вам же лучше будет! Сдавайтесь, ваше место у нас обозе! Сдавайтесь, все равно деваться некуда!
58 
