84 
— Это не одержимость, а полицейское расследование.
— Такова ваша версия. А что, если вы все-таки больны, Адамберг? Хотите, чтобы я напомнил вам дело Фавра? Но хуже всего — и это свидетельствует о полном вашем безумии, — что вечер убийства полностью стерся из вашей памяти.
— А как они об этом узнали? — спросил Адамберг, наклонившись к Брезийону. — В курсе был только Данглар, но он молчал. Как они узнали?
Брезийон наморщил лоб и ослабил узел галстука.
— Только один человек мог знать, что я потерял память, — продолжал Адамберг, повторив фразу своего заместителя. — Тот, кто заставил меня ее потерять. Значит, в деле замешан кто-то еще и на тропе я был не один.
Брезийон тяжело поднялся, взял с полки пачку сигарет и вернулся в кресло. Его зацепили слова комиссара, и он забыл о «всполошном» звонке.
— Мой брат тоже потерял память, как и все те, кого задерживали после преступлений судьи. Вы ведь читали дела?
Окружной комиссар кивнул и закурил толстую сигарету без фильтра — такие же курила Клементина.
— Доказательства?
— Никаких.
— Все, что у вас есть для защиты, это судья, умерший шестнадцать лет назад.
— Судья или его ученик.
— Фантазии.
— Фантазии, как и поэзия, заслуживают внимания, — рискнул Адамберг.
Подобраться к человеку через его другую ипостась. Разве поэт нажмет, не раздумывая, на звонок?
Брезийон откинулся на спинку кресла, выдохнул дым и поморщился.
— ККЖ, — задумчиво произнес он. — Мне не нравятся их методы, Адамберг. Вас позвали на помощь, и я в это поверил. Не люблю, когда мне врут и подстраивают ловушку одному из моих людей. Это абсолютно недопустимо. Легалите обманул меня, выдвинув ложные основания. Арест с нарушением процедуры и манипулирование законом.
Профессиональная гордость и честность Брезийона были оскорблены ловушкой, подстроенной суперинтендантом. Адамберг упустил из виду благоприятное для себя обстоятельство.
— Естественно, Легалите уверил меня, что обнаружил основные доказательства позже.
— Вранье. Дело было уже испечено.
— Непорядочно, — кивнул Брезийон с брезгливым выражением лица. — Но вы скрылись от правосудия, а я не ожидал подобного поведения от одного из моих сотрудников.
— Я не скрывался, потому что расследование не было начато. Мне не предъявили обвинения. Я все еще был свободен.
— С юридической точки зрения вы правы.
— В этих обстоятельствах я имел все основания никому не доверять, потому и скрылся.
— Загримировавшись и с фальшивыми документами, комиссар.
— Назовем это вынужденным экспериментом, — сымпровизировал Адамберг. — Игрой.
— Вы часто играете с Ретанкур?
Адамберг промолчал, смутившись при воспоминании о «ближнем бое».
— Она просто выполняла свое задание — защищать. Она четко выполнила ваши указания.
Брезийон пальцем загасил окурок. Отец-водопроводчик и мать-прачка, подумал Адамберг, как у Данглара. Корни, которые человек не прячет под бархатом кресел, а выставляет напоказ, храня верность марке сигарет и привычным жестам.
— Чего вы от меня ждете, Адамберг? — продолжил Брезийон, потирая палец. — Чтобы я поверил вам на слово? Против вас слишком много улик. Визит в квартиру — это очко в вашу пользу. Как и то, что Легалите знал о вашей амнезии. Два очка, и оба притянуты за уши.
— Если вы меня сдадите, доверие к вашему отделу будет уничтожено вместе со мной. Скандала можно избежать, но у меня должны быть развязаны руки.
— Хотите, чтобы я начал войну с министерством и канадцами?
— Нет. Я прошу только убрать полицейское наблюдение.
— Только и всего? У меня есть определенные обязательства, представьте себе.
— В вашей власти обойти их. Скажите, что я нахожусь на иностранной территории. Разумеется, я буду прятаться.
— Место надежное?
— Да.
— Что еще?
— Оружие. Новое удостоверение на другое имя. Деньги, чтобы выжить. Восстановление Ретанкур в отделе.
— Что вы читали? — спросил Брезийон, кивнув на томик в кожаном переплете.
— Искал «Спящего Вооза».
— Зачем?
— Ради двух строчек.
— Каких?
— «…какой небесный жнец // Работал здесь, устал и бросил под конец // Блестящий этот серп на этой звездной ниве?»
— И кто этот блестящий серп?
— Мой брат.
— Или вы сами — в сложившихся обстоятельствах. Серп это ведь не только молодая луна. Серп — орудие жнеца. Им можно отрезать голову, вспороть живот, он бывает нежным и жестоким. Один вопрос, Адамберг. Вы сами себя не подозреваете?
84 
