ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  57  

— Эй, Харитон, ты в избе?

— Здесь он я, Дмитрий Сергеевич, — провинившийся остановился в дверях комнаты и принялся кланяться оттуда.

— Говорят, ты с сарацинами разговаривал? Почто?

— Поторопился я, Дмитрий Сергеевич. Как засечники предупредили, мы все в лес ушли, к Храпошинским холмам. Ждали, ждали, никто не идет. Мы в деревню только вернулись, а тут и ратники подошли. Кто убег, а я с бабами в подпол спрятался, — Харитон глубоко вздохнул. — Нашли…

— Кто таковые, не говорили?

— Русскими назвались, — кивнул смерд, — по-нашему молвили. Ничего не трогали, даже баб не лапали. Снеди попросили. Денег, молвили, нет, дали на обмет две странные полати, тряпочные. — Тут Харитон хихикнул. — Тоненькие, а нас с Прасковьей выдерживают.

Боярин Иванов презрительно фыркнул, и мужик тут же торопливо перекрестился:

— Мерзость, конечно, антихристова.

— Что еще делали?

— Ничего, Дмитрий Сергеевич. Откушали, да по избам разошлись. Молитвы странные пели. Колдунья есть среди них, барин, одета срамно, вся красная, а как голос подаст, так аж в ушах закладывает, и сосны качаются. Истинно ведьма, боярин, и сила в ней страшная, иерихонская!

Боярский сын вернулся к остальному отряду. Сейчас, когда выяснилось, что иноземцы ведут себя мирно, деревни не разоряют, обиды не чинят, первоначальный азарт погони и жажда мести поутихли. Дмитрий Сергеевич прищурился на вечереющее небо и задумчиво вспомнил:

— До Мухоловки затемно не дойдем. Дорога узкая, лесная.

Зализа, видя, что помещик больше не боится за свои пашни и деревни, пожал плечами, и решил:

— В темноте на стражу вражью наскочить недолго. Заночуем здесь. А за иноземцами двинемся поутру.

* * *

Систему продовольственного снабжения Росин усвоил мгновенно: приходишь в любую деревню, и говоришь:

— Мы свои, русские. Никого не тронем, но кушать очень хочется, — и задумчиво поглаживаешь рукоять меча.

Местные крестьяне тут же с готовностью накрывают стол, потчуют от пуза, дают с собой пирогов и мяса, и с облегчением машут платочками вслед уходящей в лес колонне.

Таким образом участникам фестиваля удалось практически без остановок преодолеть расстояние от деревеньки и до самого Финского залива. По пути попалось два небольших поселка — и два раза они задерживались от силы на час, чтобы перекусить. Наверное, в последнем из них можно было бы остаться на ночлег — но путникам не терпелось увидеть морской фасад Петербурга, а ночевать в лесу им не привыкать.

Вдоль побережья тянулась череда холмов, и это было хорошо: вопреки воспоминаниям, оставшимся после посещения Петергофа, берег оказался не каменистым пляжем, на который с томным шелестом накатывают невысокие волны, а натуральным болотом, порошим кустарником вперемешку с камышами.

Чтобы найти прогалину, с которой хорошо просматривается залив, людям пришлось пройти несколько километров вдоль берега, а потом просто спуститься к воде по руслу мелкого холодного ручья.

Увиденное не понравилось никому. По правую руку, там, где стояла стена из высоких светлых домов и темная витрина гостиницы «Прибалтийская», тянулась темная полоса леса, местами прерываемая желтыми проплешинами обширных камышовых зарослей. Слева — там, где всегда возвышался над Кронштадтом купол Никольского собора, также зеленели кроны деревьев.

— В общем, попали, — сделал вывод Росин. За прошедшие дни он успел настолько свыкнуться с мыслью, что они, всем фестивалем, ухнулись в шестнадцатый век, что не ощутил даже удивления. Хотя чувство легкого разочарования в душе все-таки промелькнуло. — Привал.

Люди вернулись на холмы, принялись устанавливать палатки. Вскоре загорелись костры, в котелках забулькал ароматный чай. Все как всегда: лес, костры, палатки.

И трудно даже представить себе, что вокруг стоит не начало двадцать первого, а середина шестнадцатого века.

В душе Росин по-прежнему не желал верить в возможность подобного приключения, но холодный разум подсказывал ему, что ради дурацкого розыгрыша никто не станет сносить старые и строить новые деревни, никакое «шоу скрытой камерой» не сможет сравнять с землей огромные мегаполисы и полностью истребить дороги.

Разве только, как сказал «Великий магистр», все они оказались бредом воображения больного психа. Но даже в такой ситуации — что это меняет конкретно для них?

У одного из костров негромко зазвучала гитара, послышался хриплый мужской голос:

  57