Последние отзывы

  179  

— Когда я была здесь вчера, мне очень захотелось узнать, чем вы скрепляете части их тел, — объяснила свой интерес Барбара.

Она перебирала губки, тюбики с красками, ершики для чистки трубок, черные пластмассовые бусины, острые булавки, баночки с клеем. Катушки с черными, желтыми и красными нитками она отодвинула в сторону.

— Вы ничего здесь не найдете, — сказал Тревор со злобой.

Однако Барбара, отодвинув в сторону два больших тома энциклопедии, все-таки нашла то, что искала. Между ветхими томами и стеной стояла еще одна катушка. Но на ней были не нитки. На катушке была намотана проволока.

— Ну вот, я и нашла. — Она выпрямилась и протянула ему катушку. — Не хотите ничего рассказать?

— О чем рассказывать-то? Да это просто кусок старой проволоки. Вы что, сами не видите?

— Я-то вижу. — Она засунула катушку в рюкзак.

— Зачем вам эта проволока? Зачем вы ее забираете? Вы не можете ничего брать из моей комнаты!

— Для чего вы ее используете?

— Да для чего угодно. Для укрепления этой сети. — Он вытянул руку, показывая на усеянную готовыми пауками рыболовную сеть над дверью. — Для скрепления вместе частей пауков. Для… — Он больше ничего не вспомнил и стал наступать на нее. — Отдайте эту чертову проволоку! — угрожающе произнес он сквозь зубы. — Я ничего такого не сделал, и вы не можете ничего брать без моего разрешения, потому что…

— Нет, могу, — заявила Барбара с ехидной улыбкой. — Я могу забрать вас.

Он тупо уставился на нее. От неожиданности у него даже рот открылся, но он не мог выдавить из себя ни звука.

— Решайте, или мы поговорим спокойно, или я сейчас же звоню и передаю вас в руки людям, которые доставят вас куда надо.

— Но… Нет, почему? Я ничего не…

— Отвечайте! — строго потребовала она. — Я надеюсь, вы не будете возражать против того, что мы откатаем ваши пальчики? Ведь кристально чистого перед законом человека не должно волновать, где он оставил отпечатки своих пальцев.

Осознавая свое превосходство в весовой категории и силе, Барбара не дала Тревору возможности оказать сопротивление. Взяв парня за руку, она вывела его из комнаты к лестнице. Но тут Барбаре не повезло: в гостиной была его мать.

Шерл поднимала следующую коробку на плечо, а Чарли, которому семейные заботы были, похоже, до лампочки, крутился у телевизора. Она увидела Барбару и своего старшего сына, когда они спустились до половины лестницы.

— А ну отойди! — Шерл, сбросив коробку, кинулась к лестнице и преградила им дорогу.

— Лучше бы вам не вмешиваться, миссис Раддок, — посоветовала ей Барбара.

— Я хочу знать, что вы, черт возьми, делаете?! — закричала Шерл. — Я знаю свои права. Никто не впускал вас в дом, и никто не соглашался говорить с вами. Если вы думаете, что вам все позволено, а мой Тревор…

— Ваш Тревор подозревается в убийстве, — объявила Барбара. Ей было до одури жарко и казалось, что терпение ее вот-вот лопнет. — Поэтому отойдите в сторону и ведите себя пристойно, а то в тюрьму вместе с Тревором может отправиться еще кто-нибудь из семейства Раддоков.

Шерл это не остановило.

— Мам! — умоляюще произнес Тревор. — Хватит с нас неприятностей. Мам! Ты слышишь?

В дверях гостиной показался Чарли. Сверху донеслись пронзительные крики мистера Раддока. В этот момент младший мальчишка, выскочив из кухни, подбежал к ним. В одной руке он держал жестянку с медом, в другой — пакет муки.

— Мам? — дергал ее за руку Чарли.

— Шерл! — надрывался наверху мистер Раддок.

— Смотрите! — заорал Бруси и вылил мед на пол, а затем засыпал медовую лужу мукой.

Барбара смотрела, слушала и раздумывала над тем, что сказал Тревор. С Раддоков «хватит неприятностей». Это вряд ли. Вот уж действительно — не расстраивайся, что все плохо, будет еще хуже.

— Займись лучше детьми, — сказал Тревор матери. Скользнув взглядом вверх по ступенькам лестницы, он добавил: — Не позволяй ему трогать их, пока меня не будет дома.

Муханнад появился на послеполуденной молитве. Для Салах это было более чем неожиданно. Напряженность, возникшая из-за его перепалки с отцом накануне вечером, ощущалась и утром, когда семья собралась за завтраком. Хотя они оба молчали за едой, атмосфера в доме, казалось, была пропитана их враждебностью.

— Ты можешь принимать предложения этих проклятых европейцев, но хотя бы убедись, что это выгодно не только им, — раздраженно поучал вчера отца Муханнад. — Только не проси меня делать то же самое. Я не позволю полиции допрашивать никого из наших людей без присутствия представителя нашей общины, и если это затруднит твою работу в городском совете, придется с этим смириться. Не можешь же ты на самом деле принимать за чистую монету всю эту показуху и верить в благородные намерения этого поганого муниципального совета! Но вольному воля, а дураков на свете, как мы знаем, великое множество.

  179