Глава 12

Трису не хотелось возвращаться в дом. Он не получал удовольствия от развлечений такого рода, это было похоже на погружение в сточную канаву. Шум немного затих, по казалось, что это ступор, а не спокойствие.

Эти отвратительные забавы были типичными для Крофтона. Но мог ли Трис сказать, что его собственные вечеринки заканчивались более благопристойно?

Да, иногда, но ненамного. Он, однако, не подавал таких напитков, как зелье Крофтона, чтобы как можно быстрее довести гостей до предела, – явный признак того, что хозяин не уверен в своем успехе.

Трис пожелал Крофтону отправиться к черту, которого тот изображал, и пожалел о том, что привез Крессиду сюда. Он мог оставить ее в «Ночной охоте», но посчитал, что эта вечеринка будет для нее чем-то новым и забавным. Он даже и не подумал о том, что ее невинность не позволит ей забавляться здесь. Если бы его спросили, он бы объяснил, что невинность в целом была опасным невежеством. Это звучало слишком нравоучительно, черт побери!

И все же Крессида не готова к подобным вечеринкам. Очарование цветка в период расцвета, очарование свежего летнего утра или куска тонкой белой ткани – вот что она сейчас представляет собой. То, что нужно оберегать, а не портить.

Он посмеялся над собой. Природа сама заставляет цветок увять, утро – закончиться, а ткань предназначена для того, чтобы ее запятнали и затем выстирали. Таков порядок вещей, но его не следовало торопить. Такие вечеринки губительны для человеческой души.

Это была странная мысль, так как именно удачные вечеринки Триса в «Ночной охоте», возможно, навели Крофтона на мысль устроить нечто подобное. Он покачал головой, отгоняя прочь эти мысли, и вошел в дом.

Его встретило зловоние, и он чуть было не споткнулся о ноги храпящего гладиатора. Гладиатор лежал на такой же забывшейся, полураздетой толстой женщине. Трис слегка сдвинул мужчину с нее, чтобы она не задохнулась. Он не нашел ничего, чем бы прикрыть женщину. Она, очевидно, была шлюхой, и поэтому он решил, что ей все равно.

Он проложил себе путь в кабинет мимо других гостей. К несчастью, не все они были без сознания, и, черт возьми, некоторые из шлюх выглядели слишком молодыми. Этого зрелища было достаточно для того, чтобы убить в мужчине желание на всю жизнь.

Он с облегчением открыл дверь в кабинет – и обнаружил Веселого Роджера, совокупляющегося со шлюхой. Она растянулась на столе, подняв колени, и казалась либо уставшей, либо скучающей. Парочка даже не заметила, когда Трис забрал со стола меч мудрости. Это был акт милосердия, так как клинок мог в любой момент проткнуть ягодицу женщины.

– Давай же, – заныла она. – Продолжай или слезай!

Трис взглянул на них и отвел взгляд. Веселый Роджер был не в состоянии продолжать. Однако Триса это не касалось. Он уже выходил, когда девушка оттолкнула Тивертона.

– Слезай с меня, засохший стручок!

– Заткнись! – Тивертон замахнулся на нее.

Трис действовал инстинктивно. Он схватил поднятую руку Тивертона, заломил ее за спину пирата и потащил его прочь. Женщина вскочила на ноги. Она была довольно молода, но в углу ее рта расцветала зловещая язва. В здравом уме Тивертон даже не коснулся бы ее. В здравом уме Тивертон не ударил бы женщину.

Чертов Крофтон!

– Пусти ее, – сказал Трис так мягко, как мог.

– Я убью ее! – взвыл Тивертон, вырываясь из рук Триса. – Я ей покажу стручок!

Он повернулся к Трису и замахнулся, но его шатало от выпитого. Сейчас его невозможно образумить. Трис вырубил его ударом кулака, сморщился, потирая разбитые костяшки пальцев, все еще болевшие после утренней драки.

Неужели это было только утром? Грабеж на большой дороге, попытка взять женщину силой, пьяная драка. Достойное поведение для герцога Сент-Рейвена…

Удар гонга вывел его из задумчивости. Затем он услышал бой часов. Полночь.

Тивертон храпел, шлюха скрылась. Трис засунул меч мудрости за пояс и направился в гостиную.

Если бы он не знал, где проходит состязание, то его бы привлек шум. Визг, смех, вой – гости Крофтона походили на диких зверей в яме, а не в гостиной светского человека. Состязание было перенесено в холл, чтобы люди могли разместиться на лестнице и площадке наверху, как на галерке. Принесли еще свечей, чтобы разогнать красноватый мрак, и Трис задумался, не станет ли Стокли-Мэнор настоящим адом еще до наступления утра.

  39