91 
Альк еле брел, время от времени потряхивая головой, словно пытаясь согнать дремоту. Рыска шла рядышком, чтобы он оперся, если что. Но саврянин держался.
— На путника, — ответил за него Жар, и наемник осекся. На путника, ого! Чудо, что такого зверя хоть прогнать удалось.
Прыщавого тоже связали и посадили к остальным. Сива и прислонившийся к дереву Альк остались караулить, Рыска вышла на местечко посветлее, пытаясь оценить нанесенный драгоценному платью ущерб, а Жар отправился разыскивать стоянку гробокопателей. Радостные и разочарованные возгласы попеременно отметили находку сумок (пустых, этой ночью воры еще не успели никого откопать), еще теплой коровьей лепешки (на дереве рядом с ней остался только обрывок привязи), лопат и…
— Хо-хо! - восхитился вор, пошире раздвинув куст.
— Ну что там еще? — устало спросил Альк. — Орган?
— Почти. — Жар наклонился и поднял за гриф цыганскую гитару.
* * *
Мельничиха проводила героев до развилки, чередуя слезливые благодарности с черной руганью на «беспокойников». Рыска торжествующе, как отбитое у врага знамя, несла свернутое платье, Жар охапкой волок трофеи. Позади Сивы плелись на привязи незадачливые грабители могил. Девчонка успела удрать, пока друзья сражались с путником, но Рыска надеялась, что воровка получила урок на всю жизнь.
Альк вроде оклемался и шел твердо, только бледность с лица сползать не торопилась.
— Здорово мы их! — торжествовал Сива, то и дело окидывая пленников благосклонным взглядом, как пастух отару. Особенно радовала его «своя» парочка. Наемник уважительно покосился на Жара и добавил: — А со вторым и впрямь будто Саший подсобил, спасибо мольцу.
— Да никакой он не молец, — проворчал Альк, — просто в молельне помогает.
Сива сник, насупился и разочарованно сказал:
— А я-то поверил…
Жар обиделся:
— Боевой дух я тебе поднял? Поднял! А чего еще от мольца нужно-то? И вообще, может, я на самом деле вскоре посох приму!
— Давай-давай, — подстрекнул Альк, — у Хольги молец в Ямах уже есть, теперь и у Сашия будет.
— А ты вообще его земное воплощение!
— Тогда пади на колени и поцелуй меня в задницу, ничтожный смертный.
Рыске стало совсем легко и хорошо. Спутники ругались — а значит, все было в порядке!
— Отведу эту мразь к голове, — решил Сива. — Может, еще какую награду выдаст, поделимся.
Но Альк покачал головой:
— Оставь себе. Не много-то я сегодня наработал.
— Хорош наговаривать, — благородно возразил наемник, — по мне, лучше два мечника, чем один путник. И с арбалетчиком вовремя ты…
— Почему ты так вышибал не любишь? — перебил его саврянин.
— А, было по молодости, — смутившись, нехотя признался Сива. — Спелся с одной шабашкой, подзаработали неплохо. Ну, первые хорошие деньги, двадцать лет, гордый, как бык… завалился в кормильню обмывать и… того… перемыл. Вроде как служанке платье порвал, в очаг помочился… помню только, что весело было. Велел хозяин меня выкинуть, хоть я и расплатился загодя, с верхом. А вышибала у них здоровенный такой был… Это я уже к тридцатнику заматерел, а тогда он меня одной рукой за шкирку, другой за пояс — и на улицу. Да не под забор, а оттащил за угол и обобрал дочиста. Даже кольцо отцовское с пальца содрал, крыса, и сапоги снял. Я на следующий день, как очухался, побежал жаловаться… а меня снова побили и выкинули. И корчмарь сидит щерится: мол, первый раз тебя, бродягу, вижу. Поделились небось. Ох, туго мне тогда пришлось… Сапоги что, а поди на новое оружие заработай! Год чуть ли не побирался, на улице спал. Тогда и спину застудил, сейчас вот приезжаю сюда каждое лето, лечу…
Компания уткнулась в забор, Жар перекинул руку через калитку, отодвигая засов.
— Ну, до завтра, — ухмыльнулся Сива, протягивая Альку ладонь.
Вместо ответного жеста саврянин стянул ножны с саблями, накинул ремни наемнику на руку.
— Чтоб до вечера мечи принес, — буркнул он. — И учти: я тоже знаю, где ты живешь.
— Ладно. — Сива заулыбался еще шире, забросил сабли за спину и, насвистывая, пошел вниз по дороге.
Дома Рыска сразу залезла под покрывало, а Жар присел за стол, вытащил из кармана оставшееся от битвы яйцо, тюкнул им по стенке и начал облупливать. Поужинать вор не успел, а после всего пережитого у него проснулся зверский аппетит. Альк тоже отломил себе кусок булки, плеснул в кружку кислого молока.
91 
