Особенно,... 
93 
— Ведь умеешь же, когда хочешь! — шутя упрекнула девушка друга, принимая работу.
Жар только вздохнул, посасывая заноженный палец.
— Смотри, как нарвало! — ткнул он его под нос подруге. — Вот доползет щепка до кости, нутряная гниль начнется, и помру из-за твоего плетня.
— Да ты его просто насосал! — возмутилась Рыска, тщательно осмотрев «смертную рану». — Поболит и выйдет.
— А вдруг нет?
— Пойди у Алька спроси, если мне не доверяешь.
Жар доверял, но пытался обезопасить свое будущее от починки плетней и стенал над пальцем еще два дня, отказываясь поднимать что-либо тяжелее ложки. На третий день вор спросонья перепутал, какой палец у него болит, и был с позором отправлен вскапывать грядки.
— А ты представь, что клад ищешь, — посоветовал ему Альк, проходя мимо.
Жар мрачно запустил в него комом земли, взорвавшимся о дорогу в шаге позади саврянина.
— Видун недобитый, — уязвлено проворчал вор, зная, что по простому человеку не промахнулся бы.
Саврянин насмешливо шевельнул бровями и пошел дальше. Но стоило Жару снова согнуться над грядой, как ему в зад стукнула маленькая зеленая паданка. Парень с гневным воплем подскочил, но Альк уже скрылся за кустом сирени.
— Ну погоди у меня, гад, — зловеще пообещал вор, подбирая яблочко (и еще штучек пять) и пряча в карман, чтобы достойно встретить саврянина с работы, когда тот будет думать о другом.
Жизнь налаживалась и одновременно казалась предгрозовым затишьем — наслаждайся, пока дают! Прошло уже две недели с драки на жальнике, а раненый путник как в воду канул. На осторожные намеки (а вдруг? а что?) саврянин только огрызался. Но Рыска с Жаром знали, что Альк его ищет. Никогда не ляжет, не обойдя дом, а в городской толпе весь напрягается и непрерывно высматривает поверх голов, не обходя вниманием даже скорчившихся под стенами нищих. В кормильне на него тоже нарадоваться не могли: экий бдительный вышибала, даже в самое пекло не дремлет. Альк загорел, чуть поправился, но понять, что творится у него на душе, было невозможно. Сторонние люди и вовсе не догадывались, что с саврянином что-то не так.
Сива, например, вообразил его чуть ли не закадычным другом, то зазывая за свой стол на кружку пива, то напрашиваясь в гости. Альк не возражал, и, хотя болтал по большей части сам наемник, явственно распуская хвост перед Рыской, все было почти прекрасно. Почти.
Солнце только-только сменило цвет со слепяще-белого на уютный рыжий, когда выходящая с рынка Рыска неожиданно столкнулась с Альком.
— Ты уже домой? — удивилась девушка.
— Хозяин в гости уехал, — пояснил саврянин. — Закрыл кормильню пораньше.
— Ох, как хорошо, — обрадовалась Рыска. Она устала как собака, взмокла, сорвала голос, торгуясь с плутоватыми купцами, которые нарочно кочевряжились, чтобы подольше поболтать с хорошенькой девушкой. — На, неси корзину, а я тогда еще свеклы прикуплю.
К Рыскиному изумлению, Альк шарахнулся, словно девушка предложила ему ядовитую змею.
— Я тебе не вьючная корова, — надменно заявил он, с омерзением косясь на корзину, из которой торчали луковые перья, колбасный хвостик и прочие низменные продукты. — У нас в Саврии женщина постыдилась бы даже намекнуть мужчине о подобном!
— Так мы же в Ринтаре, — ехидно напомнила Рыска.
— Достоинство у меня одно на весь мир, — отрезал Альк.
— И что, оно позволит тебе бросить женщину в беде?
— Вот именно — в беде! А когда баба что-то тащит — ведро ли, ребенка или корзину, — это ее нормальное, Богиней назначенное состояние.
Тут уж Рыска разозлилась всерьез:
— Чего-о-о?! А для мужчины, значит, нормальное состояние — в теньке под яблоней дрыхнуть? Хорошо же вам в Саврии живется!
— Можно подумать, вашим мужикам хуже, — не остался в Долгу белокосый. — У каждого по две жены, и обе ему пятки чешут.
— Не у каждого, а только если хозяйство большое, — обиделась за родину Рыска. — И они вовсе не для ублажения мужа, а друг другу в помощь! Это ж и убирать, и готовить, и ребенка смотреть, и грядки полоть — как тут одной управиться?
— А служанки на что?
— Им же платить надо!
— А женка дешевле, да? Кстати, часто ты видела, чтоб Сурок за ней корзины тягал?
— Но ты же мне не муж!
— Значит, тем более ничем не обязан, — торжествующе заключил Альк.
Рыска лишний раз убедилась, что спорить с саврянином бесполезно: он так все переиначит, что боровик поганкой покажется. Раздосадованная девушка шваркнула корзину на землю, демонстративно отступила на шаг и заявила:
93 
