ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  35  

Эверт Гренс смотрел на женщину, бледную, словно сжавшуюся в комок, — вот только что была высокой и вдруг стала маленькой.

— Ты ведь работала у нас. И стало быть, знаешь мой следующий вопрос.

Она не отвечала.

— Так как же?

Ответа по-прежнему не было.

— Ты сможешь опознать ее? Она ли это?


Марианна Херманссон энергичным шагом поднималась по лестнице городской полиции в Крунуберге.

Грязные, испуганные лица мелькали перед ней, одно за другим, дети, маленькие люди, которых сегодня рано утром выгрузили из автобуса и бросили, словно вещи. Много раз она отгоняла прочь эти назойливые лица, особенно лицо пятнадцатилетней девочки с порезами на предплечьях, с младенцем на руках.

Они похожи. Двенадцать лет разницы, но то же телосложение, нос и рот, волосы, даже походка — они бы могли быть сестрами. Она могла бы оказаться на ее месте. Удивительно, как мало все это значит, насколько случайны предпосылки, определяющие жизнь. Если бы ее отец не сбежал тогда от румынской диктатуры, если бы она не попала в Мальме, если бы не выросла в районе высотных домов, под названием Русенгорд, о котором местные говорили с пренебрежением, но который был ее защитой, ее домом.

Она была бы кем-то другим, где-то в другом месте.

Могла бы оказаться на ее месте.

Офис Йенса Клёвье располагался на верхотуре, в одной из четырех комнат на этаже шведского Интерпола. Она побывала здесь однажды прошлой зимой, в такую же холодину, и тогда перед глазами мелькало совсем другое лицо. Человек с фальшивым паспортом, который официально не существовал и с которым, когда его посадили в КПЗ, случился припадок. Один из тех, что вцепились в ее душу и стали больше чем предварительным расследованием, и Надя из их числа. Ты слишком молода, Херманссон, нечего, черт побери, так носиться с каждым. Гренс предостерегал ее: нельзя допускать работу в глубины своей души, пусть преступники и жертвы таковыми и остаются. Иначе для них не хватит места, они будут грызть тебя, и в конце концов ты перестанешь различать, где кончаешься ты и начинаются они, так что постарайся отрешиться от них. Но это не действовало. На нее не действовало. Не могла она ни от кого отрешиться. Никогда не могла. Они оставались, несмотря ни на что.

Клёвье сидел за письменным столом, глядя на монитор компьютера, в одной руке папка, в другой — сигарета. Он не слышал, как она вошла, и вздрогнул, когда она кашлянула.

— Черт, подкрадываешься, как кошка!

Он инстинктивно опустил руку с сигаретой, спрятал под столом, шея у него слегка покраснела.

— Обычно я… теперь тут требуют курить на балконе. — Он показал папкой в направлении окна. — А ты видела, какой мороз? На градуснике минус семнадцать.

Херманссон пожала плечами:

— Я здесь не затем, чтобы обсуждать здоровый образ жизни. Если твои коллеги терпят, то и я стерплю.

Клёвье чуть выпрямился, краснота медленно проходила. Сквозь легкую сигаретную дымку она шагнула в комнату:

— Мне нужна твоя помощь. Знаю, у тебя, как и у меня, и у всех здесь, работы по горло. Но я хочу, чтобы ты на некоторое время отложил свои дела и уделил мне минутку. Время не ждет.

Йенс Клёвье положил папку на стол, поднес сигарету ко рту, затянулся, прямо-таки с наслаждением.

— Я помню, как в прошлый раз ты пришла со срочным делом. Тогда кончилось тем, что в Огайо казнили невинного человека.

Этот человек уже не существовал, но упорно не желал оставить ее. Звали его Джон Шварц, и время от времени она думала о нем весь минувший год, даже несколько раз собиралась позвонить его отцу, добродушному толстяку, который прилетал в Стокгольм, в городскую полицию, пробовал добиться, чтобы его сына не экстрадировали для исполнения смертного приговора; ей хотелось узнать, как они там, вот и все.

— Речь идет о сорока трех брошенных детях.

Клёвье сделал еще одну затяжку, затушил недокуренную сигарету в пепельнице, которую хранил в ящике стола. Она заметила, как он вмиг посерьезнел.

— Значит, ими занимаешься ты?

— Да.

— Мы говорили о них в отделе сегодня утром. Сорок три ребенка! В жизни не слыхал ни о чем подобном. Хотя давно сижу на этой должности. — Он жестом показал на монитор. — Я уже проверял. Никто не объявлял в международный розыск сорок три румынских ребенка. — Курящий из протеста, пожилой, опытный полицейский явно был взволнован, таким тоном он прежде не говорил. — Но, если хочешь, я могу разослать запрос, в первую очередь всем европейским членам Интерпола.

  35