– Прости мою глупость… Я не хотела…
Опешивший лохаг увидел, как по щеке гетеры прокатилась слезинка, которую она тут же поторопилась смахнуть концом накидки.
– Я могу уйти? – после довольно длительной паузы спросил непримиримый Тарулас.
В глубине души он чувствовал раскаяние за свою грубость, но волна беспричинной злости на миг захлестнула все его естество и лишила обычной рассудительности и благоразумия.
– Нет! – неожиданно резко ответила Ксено.
Она уже оправилась от мимолетной, совершенно не свойственной ее натуре слабости, и теперь весь облик девушки говорил лохагу, что перед ним не слабое, беззащитное существо, а влиятельная аристократка, властная и жестокая, как и подобает особо приближенной к царскому трону персоне.
– Нет, – еще раз повторила гетера и достала из расшитой стеклянным бисером сумочки пергаментный свиток. – Прочти.
Тарулас, немного поколебавшись, взял его, развернул – и едва не вскочил от неожиданности, прочитав первые строки написанного латынью текста. Это было послание римского Сената во все апойкии эллинов на побережье Понта Евксинского с настоятельной просьбой о выдаче государственного преступника, бунтовщика, бывшего центуриона Рутилия с описанием его внешности и особых примет. Впрочем, просьбой послание можно было назвать с известной натяжкой, ибо римляне никогда не утруждали себя изысканной обходительностью с теми, на кого уже пали тени штандартов их легионов.
– Его привез еще позавчера некий Авл Порций Туберон, полномочный посланник Рима в Понте, – небрежно обронила красавица, с интересом наблюдая за изменившимся лицом лохага.
– Авл Порций… – с трудом разлепив задеревеневшие губы, пробормотал Тарулас-Рутилий.
– Кстати, он собирался задержаться в Пантикапее на некоторое время.
– Задержаться… – Тарулас резко встал. – Я ухожу. Спасибо за угощение, – коротко поклонился он.
– Ты хочешь бежать из Пантикапея? – насмешливо поинтересовалась гетера. – Увы, поздно. За твою голову обещана чересчур высокая награда, а все сторожевые посты уже оповещены о приметах столь важного преступника. И, надеюсь, ты понимаешь, что многим хочется услужить Риму, тем более в такой малости.
– Поживем – увидим… – мрачно обронил Тарулас, крепко сжимая рукоять махайры.
– Сядь, – настойчиво и в то же время мягко приказала Ксено. – К счастью, пока еще никому не известно, кто скрывается под личиной лохага аспургиан. Кроме меня и… – она спохватилась и прикусила нижнюю губу.
– Он пришел сюда, чтобы встретиться со мной? – глухо спросил лохаг, поняв недосказаное.
– Да… Но мне тоже нужно с тобой поговорить.
– О чем? – отрешенно посмотрел на девушку Тарулас.
– О многом. Но прежде всего, чтобы ты успокоился, знай: тебе пока ничто не грозит. Вот царский указ, – она достала из уже известной нам сумочки второй пергаментный свиток, обвитый золотым шнуром с царской печатью. – Тебе и твоим приятелям велено немедля, сегодня, выехать в степи Меотиды для набора пополнения в хилию аспургиан. Вы отправитесь вечером, прямо отсюда. Не беспокойся, – поняла Ксено невольный жест лохага, – стратег уже оповещен, ваши лошади нагружены припасами, царский казначей выдал необходимую сумму денег золотом для уплаты старейшинам племен, отряд сопровождения прибудет вовремя. Вот так.
– Как мне отблагодарить тебя за твою доброту? – с невольным восхищением глядя на раскрасневшуюся от возбуждения девушку, спросил Тарулас-Рутилий.
– Ты ошибаешься, лохаг, – снисходительно улыбнулась гетера. – Это не доброта, а всего лишь трезвый расчет. За свою услугу я потребую от тебя многого, поверь. И если вдруг ты окажешься настолько неблагодарным… – она не закончила фразу, но ее пронзительный взгляд был красноречивее любых слов.
– Любое твое желание будет для меня законом, – с достоинством поклонился ей Тарулас. – Я готов выслушать тебя.
– Всему свое время, – коротко ответила гетера, поднимаясь.
– Прости, госпожа, но я хотел бы спросить… – лохаг запнулся, подыскивая необходимые слова.
– Да? – посмотрела она на него через плечо.
– Нельзя ли вместе с нами послать и Савмака?
– Нет, – отрезала Ксено, нахмурившись.
– Но если римлянин узнает, что мы с ним дружны, то, боюсь, ему не миновать беды.
– Савмак – наследник престола Боспорского царства, – голос гетеры звучал несколько напряженно. – И до него римлянину не достать.
– Пусть так, – продолжал гнуть свое Тарулас. – Однако без нашей поддержки и защиты Савмаку придется туго. Я опасаюсь за его жизнь, пойми. Ведь, кроме римлянина, у него врагов, как явных, так и тайных, больше, чем достаточно.