– Невероятно… – прошептал Глеб.
– И, тем не менее, если твое описание точно, то старик и впрямь личность незаурядная. Это сколько же ему может быть лет? Никак не меньше ста двадцати. А то и больше. Иногда к старости, знаешь ли, время перестает отражаться на внешности человека. В особенности это относится к мужчинам. Знавал я таких индивидуумов… Но организм все равно стареет. А ты говорил, что этот дедуля двигался как молодой, даже не кряхтел, когда поднимался.
– Именно так. И рука у него как стальной капкан.
– Живой артефакт… – Отец хмыкнул. – Похоже, старик начинает день с гимнастики, и трубку свою раскуривает только после завтрака, на полный желудок. В отличие от некоторых…
– Ну брошу я курить, брошу. К зиме. Кстати, ты сигареты привез?
– А то как же. Иначе ты и поломанный пойдешь по палатам побираться. Знаю я тебя. Вон там, слева, тумбочка. Можешь курить прямо в палате. Я договорился. Только включай вентиляцию. Зеленая кнопка на панели. Красная – вызов дежурной медсестры. На тумбочке пульт от телевизора, можешь смотреть этот зомбоящик хоть до посинения, никто тебе слова не скажет. Только надень наушники.
– Спасибо, па.
– Все, мой дорогой, я убегаю. Выздоравливай. Ежели что, рядом с пультом лежит твой мобильник. Только он и уцелел…
Николай Данилович ушел. Глеб некоторое время лежал неподвижно, тупо разглядывая потолок. Сведения, которые он выудил у отца, требовали осмысления.
Старику-«запорожцу» больше ста двадцати лет… По идее. А ведь он в прекрасной форме, весь как литой. И жилы – как стальные канаты. Что за дьявольщина! Нет, такого не может быть. Скорее всего, торговец с Пряжки всего лишь сильно похож на того человека, который сфотографирован рядом с дедом Данилой. Это вполне возможно. «Выйду отсюда, – решил Глеб, – найду снимок и сравню…»
Так, в мыслях о странном старике он и задремал. А когда проснулся, то увидел взволнованного Федюню. Не решаясь разбудить Глеба, он нетерпеливо ерзал на стуле, который стоял возле кровати, и своим видом напоминал незадачливого рыбака, с утра не выловившего ни одной плотвички и следившего за неподвижным поплавком, как кот за аквариумом – и рыбка вот она, рядом, а достать ее – никак.
– Ну ты, блин, даешь! – сказал «романтик» кладоискательского дела и облегченно вздохнул. – Сначала меня послал куда подальше, а потом чуть сам не отправился на тот свет. Тебя как, сильно помяло?
– Могло быть хуже, – неприязненно ответил Глеб.
– Какая муха тебя укусила? Мы ведь почти договорились!
– Тебе показалось. Я не поеду в Чернигов. Тем более, что ты сам видишь, в каком я состоянии. Месяца два как минимум вылетает. И потом, у меня масса других дел. Если тебе срочно требуется парсуна, позвони моему отцу, он отдаст.
– Да на кой ляд она мне нужна! А я так на тебя надеялся…
– Еще разрыдайся тут! Найдешь напарника. Тем более, если уверен, что дело стоящее. Или у тебя нет надежных людей нашей «профессии»? Могу посоветовать.
– Упал бы мне твой совет на одно место… – Федюня пригорюнился.
– Ладно, не переживай, – оттаял Глеб. – Так получилось. Сам понимаешь, поломанный напарник – это обуза. Мне с моими травмами дойти до кондиции понадобится полгода как минимум.
– Да знаю я, знаю… Сам попадал в такие передряги. Но как же обидно… ядрена вошь! – Наверное, Федюня намеревался выдать нечто покруче, но тут в палату вошла медсестра с капельницей, и он поспешил ретироваться.
Вечером у Глеба поднялась температура. Ближе к полуночи он уже пребывал в каком-то странном состоянии полубодрствования, полубреда. Слабенький ночник на тумбочке, который он поленился потушить, сеял на стены голубоватый призрачный свет, и в какой-то момент Глебу показалось, что тени пришли в движение. Создавалось впечатление, что он находится в театре и наблюдает смену декораций.
Напуганный фантасмагорическим видением, Глеб нажал на красную кнопку, и медсестра впорхнула в палату, как добрая фея. Измерив температуру, она сделала укол, влив ему несколько кубиков жаропонижающего препарата, с полминуты пощебетала, изображая искреннюю заботу, а затем Глеб снова очутился наедине со своими мыслями и ощущениями.
Некоторое время все было как обычно. И даже в голове прояснилось – похоже, температура пошла на спад. Успокоенный, Глеб облегченно вздохнул и закрыл глаза. И в тот же момент почувствовал, что в палате произошли изменения – чуть слышно скрипнула дверь, раздались тихие шаги и Глебу почудилось, что его тело очутилось в коконе, состоящем из миллионов тоненьких жалящих иголок.