73 
Он резко распахнул глаза, словно оконные створки, – настежь. То, что Глеб увидел, привело его в полное смятение. Но рвущийся крик ужаса мгновенно угас где-то внутри, так и не вылетев наружу.
Возле кровати стоял старик-«запорожец». На этот раз он вырядился в красную шелковую рубаху, подпоясанную наборным казацким ремешком, тщательно выбрился, а длинный клок волос – хохол – был аккуратно завернут за ухо. Но в его глазах по-прежнему пылал дьявольский огонь (возможно, это было отражение ночника), отчего выражение лица было хищным и злым.
Не говоря ни слова, он сдернул с Глеба простыню и сильным движением порвал майку, оголив ему грудь. Глеб словно окаменел – лежал неподвижно, не в силах ни крикнуть, ни сделать хотя бы какое-то движение. А старик тем временем достал откуда-то горшочек с едко пахнущей мазью и начал втирать ее в том месте, где находились сломанные ребра.
Постепенно от его размеренных круговых движений кожа начала разогреваться, будто рядом находился разожженный камин. Покалывания во всем теле усилились, но они не были неприятными, скорее, наоборот. Казалось, что каждый мелкий укол вливает в тело Глеба новую порцию энергии. Она уже просто бурлила внутри, готовая выплеснуться наружу. Но старик искусным массажем словно удерживал ее внутри, прессовал, мял, перекрывая энергетические «дыры», которые время от времени возникали в коже. Так он прошелся по всему телу Глеба несколько раз. Когда наконец «запорожец» закончил свои манипуляции, каждая клеточка организма превратилась в крохотный атомный котел, работающий автономно, и одновременно в сцепке с другими клетками.
А затем старик тихо запел. Это не была мелодия, которую напевают матери своим малым детям, чтобы они побыстрее уснули. Она состояла из трех-четырех нот и была тягучей и заунывной, как песнь кочевника, пасущего табуны коней в бескрайней степи. Тело Глеба постепенно охлаждалось, глаза начали слипаться, а когда старик закончил свои певческие упражнения и накрыл его простыней, Тихомиров-младший уснул будто провалился в черную бездну.
Последнее, что он услышал перед тем, как окончательно отдаться во власть Морфея, были слова: «Теперь ты мой должник. Я жду тебя…»
Когда Глеб проснулся, солнце уже успело заглянуть в палату, и она показалась ему какой-то невероятно светлой и праздничной. Не соображая спросонок, где он и что с ним, Глеб бодро вскочил на ноги – и застыл, пораженный: у него ничего не болело!
Не веря своим ощущениям, он прикоснулся к ребрам, придавил их – и не ощутил ни малейших намеков на боль. Не может быть! – мысленно воскликнул ошарашенный Глеб и принялся исследовать свое тело. Оно было в синяках, но на эти мелочи не стоило обращать внимания.
– Что вы делаете?! – послышался испуганный возглас – в палату вошел лечащий врач. – Немедленно ложитесь в постель! Вам нельзя…
– Можно, – перебил его Глеб, широко улыбаясь. – Я уже здоров. Здоров! Все нормально, док.
– То есть, как это – нормально?!
– А так. На мне все заживает очень быстро, как на собаке.
– С ума сойти… – Доктор подошел вплотную и силком усадил Глеба на постель. – Ну-ка, посмотрим… Невероятно, – бормотал он, тиская Глеба как охальник красную девицу. – На состоянии шока не похоже… впрочем, какой там к черту шок! Здесь болит?
– Нет.
– А здесь?
– Да все в ажуре. Выписывайте меня.
– Э-э, нет, так дело не пойдет. С такими травмами…
– У меня есть предложение. Направьте меня на рентген. Дабы все убедились, что вы не врач, а кудесник.
Совсем сбитый с толку врач согласился, а когда спустя час разглядывал рентгеновские снимки, на него жалко было смотреть.
– Нет, этого просто не может быть… – Он сравнивал снимки вчерашние, которые делали, когда Глеб лежал без памяти, и новые. – Мистика!.. Будто и не было никаких переломов. Вы просто уникум!
– Я ведь говорил вам.
– И все равно – не верю!
Глеб рассмеялся.
– В моем случае, – сказал он весело, – наука бессильна. Занесите в свои анналы. Ну что, выписываемся?
– Придется…
«Что-то, дружочек, ты не очень радуешься моему быстрому выздоровлению, – с иронией подумал Глеб. – Оно и понятно – такой козырный клиент уплывает. Интересно, сколько батя ему бабок втулил? Док надеялся на продолжение дождя из манны небесной, а тут такой облом…»
Возвратившись в палату, он первым делом набрал номер Федюни. Решение пришло сразу – словно кто-то шепнул ему, едва он вышел из ординаторской, где находилось рабочее место доктора.
73 
