54 
– Чему это ты ухмыляешься? – быстро спросил Берия.
Ничего не поделаешь, раз уж не смог сдержать улыбку...
И Спартак изложил свои фантазии насчет матча века, правда, в смягченном варианте...
Товарищ Берия хохотал так, что чуть не потерял пенсне. Тряслись его плечи, колыхались щеки.
– За такое можно сразу к майору представить, – простонал он. – Гитлера на ворота, меня в защиту? Представляю!
Наконец он совершенно успокоился, спросил ровно:
– На бомбардировщике давно летаешь?
– Меньше недели, товарищ нарком, – внутренне напрягся Спартак.
– И получается?
Мысли разбегались.
– Знаете, товарищ нарком, после истребителя будет получаться на любой лоханке.
Берия хмыкнул.
– Да, отзывы о тебе из истребительного полка самые положительные.
– Меня сняли с полетов... – напомнил Котляревский, но Лаврентий Павлович лишь отмахнулся:
– Забудь, пустое. Ты не виноват. – Он сделал паузу. – Тут вот какая петрушка получается, лейтенант. Каюсь, это моя вина – это я организовал позорный матч. И прилетел полюбоваться. Полюбовался... Хотел, понимаешь, чтоб ребята развеялись перед работой. Отдохнули немного, косточки размяли... Вот и размяли, черт... Видел, да, что произошло? Беда произошла. Большая беда. Через три дня Павлову лететь на ответственное задание, а тут такое... И главное, некем мне его заменить. Прямо хоть сам лети, а?
– Ну, – шалея от собственной смелости, сказал Спартак, – дело почетное и благородное – бомбить Берлин.
Берия мгновение помолчал, потом спокойно спросил:
– Сам догадался?
– Да у нас половина полка догадалась, товарищ Берия... Не сложно. Дальние бомбардировщики на острове, который ближе всего расположен к Берлину, поспешность – вызванная тем, что фронт все ближе, скоро будет не прорваться... Опять же бомбы тяжелые. Секретность, опять же.
– Молодец, – сказал нарком внутренних дел. – Не ошибся в тебе... А что я тебе собираюсь предложить – тоже догадаешься?
– Я согласен, – сказал кто-то.
И не сразу Спартак понял, что это он сам и ответил...
– Ага, – донеслась до него преспокойная реплика из тумана. – Значит, метеорология, навигация, боевая задача, вооружение – это все тебе объяснят. А сейчас пойдем-ка, Спартак, знакомиться с экипажем... – Берия помолчал и блеснул окулярами. – Хотя лично я болею за «Динамо»...
...Восьмого августа, ровно в двадцать один ноль-ноль, по зеленой ракете самолеты «ДБ-3» стартовали один за другим, слаженно разбились на звенья и разошлись каждый по своему курсу.
Глава двенадцатая
Крутится-вертится шар голубой,
наш самолет отправляется в бой
– ...А в это время по радио вдруг передают, что на Земле победила Мировая революция, так что буржуям лететь обратно вообще нету никакого резона... Ну, им, может, и нету, а нашим-то что теперь на Венере делать? Вот они – наши то есть – и решили вернуться. Заперлись в ракете и стали готовиться к отлету. А буржуям эта идея напрочь не понравилась: как же так, дескать, пролетарий побег замыслил! А кто на нас работать будет? Мы сами, что ли, работать будем? На фиг надо... Да, но как остановить старт? Ракета лежала на боку, и один из буржуев возьми да предложи: «Давайте забьем дюзы камнями! Они включат двигатели – и взорвутся к чертовой бабушке!» В общем, побежали эти уроды к ракете, зашли со стороны дюз с каменюками в руках...
И Спартак замолчал.
– Ну? Дальше-то что? – через внутреннюю связь нетерпеливо спросил стрелок-радист, сидящий на своем месте сзади.
– Что-что... – гордо сказал Котляревский, будто самолично участвовал в межпланетных приключениях. – Тут-то наши двигатели и врубили. Представляете? Струя огня – и все империалисты разлетаются клочками по горам и долам. А наши преспокойно берут курс обратно на Землю.
Штурман Беркович, устроившийся в носовой части над прицелом бомбосбрасывателя, неопределенно хмыкнул. Со своего места Спартак видел только его затылок в шлеме над спинкой кресла, так что понять, что означает сей хмык, не было никакой возможности. В самолете ненадолго повисла тишина. Ровно работали моторы, час назад бомбардировщик миновал последнюю полоску земли и теперь уверенно полз над самыми водами Балтики. Подниматься выше пока было опасно – того и гляди засекут с берега, мало не покажется. Догорал закат, от горизонта до горизонта искрились гребни волн... Лепота, одним словом.
– М-да, американец, – констатировал Леша Черкесов, – врать ты горазд.
54 
