52 
– Сейчас налево, – распорядился Самед. – И еще раз налево, во-он за той пятиэтажкой… бывшей. И прямо. Там можно медленнее. Когда увидите вывеску, притормаживай так, чтобы выглядело вполне естественным любопытством…
– Не учи ученого…
– Внимание, вижу.
– Ребята, приготовились. Катя?
– Все помню, – сказала Катя без видимого волнения.
– Аккуратненько, орлы…
Ехавший все медленнее «уазик» аккуратно затормозил поблизости от хилого росточка частной инициативы, а проще говоря, кое-как сколоченного из досок прилавочка, на котором разместилась всякая всячина вроде водки, шоколадок и неизменных чипсов. За прилавком на ящике восседал пожилой чеченец, а второй как раз не спеша подходил от угла дома, этот был гораздо моложе.
Сидящие в машине напряглись, разглядывая его пристально, с профессиональным интересом. Для человека понимающего с первого взгляда было ясно, что этот субъект, явственно прихрамывавший, когда-то ранен в ногу, причем осколком, и перелом лечили не самым лучшим образом, то ли в полевых условиях, то ли у скверного врача. Само по себе это еще ни о чем не говорило, мало ли где здесь можно поймать осколок, но матерые несуетливые волкодавы, привыкшие на всякий случай заранее предполагать самое худшее и выбирать из всех возможных объяснений наиболее скверное, взирали на идущего без всякой симпатии, заранее налепив ярлычок и классифицировав. Такая уж жизненная философия ими руководила, обзор всегда был сужен до невеликой щели прицела…
Они вылезли из «уазика», озираясь с ленивым любопытством людей, радующихся случайному безделью. Оба чечена взирали на компанию с той самой восточной отрешенностью, чтоґ они там себе думали, черт их знает.
Над подъездом довольно хорошо для здешних мест сохранившейся пятиэтажки – всего-то вылетели все до единого стекла да верхние этажи чуток повыщербило пулеметными очередями – красовалась новенькая, совсем недавно присобаченная вывеска, гласившая:
«НАРОДНЫЙ ЛЕКАРЬ И ЦЕЛИТЕЛЬ ИСМАИЛ». Краски довольно яркие, синяя с красной и желтой, едва просохли.
Самой последней выпорхнула Катя – и тот «черный», что был помоложе, среагировал мгновенно. Девчонку нарядили продуманно и броско, причем с учетом менталитета тех, кого принято скопом именовать «лица кавказской национальности», – пышные светлые волосы распущены роскошной волной, под распахнутым черным плащом ослепительно-алое платьице открывает ножки так, что не только у «лиц» брызнут слюнки… А уж косметики пошло, братцы…
Все разворачивалось строго по сценарию – залетная дива самого что ни на есть суперсексуального облика прохаживалась себе, голубушка, на стройных ножках, озираясь с брезгливым любопытством холеной столичной девочки, впервые увидевшей этакое . А сопутствующие лица толпились вокруг с видом бдительным и грозным, явно пижоня перед вверенной их бережению гостьей, держа стволы неуклюже и насквозь картинно, как неопытные статисты в массовке на съемках пошлого боевичка.
– Водка у тебя не из ацетона? – грозно вопросил капитан Курловский, орлом прохаживаясь вдоль прилавочка.
– Обижаешь, командир, – спокойно ответил продавец постарше. – Из чистого спирта. Ваши две недели берут, никто не жаловался…
– Вот и давай литру, – распорядился капитан. – Только смотри у меня, если все же окажется ацетон, я сюда пришлю восьмиколесный БТР, и до-олго он будет по твоей фирме ездить – взад-вперед и справа налево… Усек?
– Чего ж не усечь, ничего мудреного… За деньги покупаете или конфисковать будешь, командир?
– Знай мое благородство, – важно сказал Курловский, протягивая ему купюру. – Господа офицеры сибирского ОМОНа умеют проявлять достоинство, особенно сопровождая красавиц из столицы нашей Родины, города-героя Москвы… (Он хорошо играл роль немного поддавшего хама, и водочкой от него в самом деле попахивало.) И шоколадок давай. И сигарет еще…
Он сгреб в карман несколько пачек «Мальборо» – пригодятся, благо денежка на покупки выдана казенная. Сигаретки, конечно, были изготовлены прямо здесь, в Чечне. Тут давно уже было налажено производство со стабильным распределением ролей: в одной деревне клепали означенное «Мальборо», в другой, скажем, «Ротманс», в третьей, к примеру, «Лаки страйк». Чтобы отвезти на рынок партию готовой продукции, принято было нанимать вертолет – якобы он и привез курево, самое настоящее, из далеких и мирных, не тронутых войной мест. Все поголовно, конечно, прекрасно знали о подлинном происхождении самопального табачка – но все равно, так было принято делать согласно правилам хорошего тона. Местная деловая этика, иными словами, пусть даже любой прекрасно знает, что вертушка прилетела не из России, а из-за ближайшей горушки, приличия следует соблюсти…
52 
