53 
Правда, принюхавшись подозрительно и отхлебнув глоточек, Курловский во всеоружии своего богатого жизненного опыта вынужден был про себя признать, что водка, хоть и не годится для кремлевского стола, все же не способна вызвать потери в лихом спецназе. Но вслух своего заключения высказывать не стал, отошел к машине, откуда уже доставали пластиковые стаканчики.
Выпили на свежем воздухе, красавица – чуточку жеманясь и старательно делая вид, что с ней такой пассаж происходит впервые (водку почти без закуски?! посреди улицы?!), все остальные – с ненаигранным удовольствием, вслух заверяя очаровательную спутницу, что военная романтика требует именно такого фуршета. Потом Курловский принялся порхать вокруг с видеокамерой, снимая со всех возможных точек золотоволосое видение и обступивших ее господ военных, он старался изо всех сил, перемещаясь по тихой улочке так, словно плясал на раскаленной сковородке. Чечены наблюдали за ними со снисходительно-показным равнодушием каменных статуй.
Вряд ли им приходило в голову, что объектом съемки на деле была резиденция «народного целителя Исмаила», точнее говоря, подступы к ней, трудолюбиво заснятые Курловским во всех видах и ракурсах. Трудно сказать, была ли эта парочка теми, за кого себя выдавала – то есть относительно мирными коммерсантами, – или служила подстраховкой для явки Джинна (этой вот самой резиденции Исмаила), внешним наблюдательным постом. По данным оперов, ларек появился здесь за неделю до вселения целителя, что, конечно же, опять-таки можно толковать двояко: и списать на совпадение, и отнести к звериной предусмотрительности Джинна. Не в том суть. Главное, им, кажется, удалось отыграть все, как по нотам, не вызывая подозрений, очень хотелось в это верить…
Потом красавица изъявила желание самолично осмотреть жилище целителя, чтобы убедиться, есть ли разница меж загадочным представителем народной медицины Кавказа и московскими экстрасенсами. Вся компания направилась внутрь. Курловский умышленно задержался возле самого прилавка. Оказалось, он просчитал все правильно: молодой, рассудив, видимо, что грозный воин достаточно ублаготворен относительно нормальной водкою, поинтересовался с гордой непроницаемостью истого сына гор:
– Слушай, командир, кто такая?
– Певица, – значительно сказал Курловский, поднимая палец. – Из Москвы к нам, поддержать морально. Изабелла. Слышал?
Т о т, разумеется, и не слыхивал, но, чтобы не терять лица, медленно кивнул с видом истинного меломана. Курловский пошел в дом, хмыкнув про себя. Те, кто готовил операцию, рассчитали верно: нынче в «ящике» мельтешит столько полуголых девочек, обходящихся вовсе без фамилий, одними кличками, что запомнить всех решительно невозможно. Даже столичный житель наверняка запутается во всех этих Белках-Стрелках, Констанциях и прочих Луизах. Молодая еще звездочка, недораскрученная, черт их всех перечтет… Идеальное прикрытие. Правда, Костя, чье предложение насчет «Изабеллы» в конце концов и решено было принять, потом признался втихомолку, что рабочий псевдоним лейтенанту Кате он выдумал, имея в виду в первую очередь известный в советские времена сорт вина. А впрочем, какая разница?
Когда они вышли, неподалеку от «уазика» кучковалось несколько местных пацанчиков – в других, более мирных краях дети детьми, а здесь этакие детки, случалось, и автомат в ход пускали, и боевыми гранатами швырялись… Один, стервец, довольно громко принялся считать, тыча пальцем в военных:
– Десять тысяч долларов, еще десять, еще… А эта – все, пожалуй, пятьдесят, выкупят, никуда не денутся…
Шутило молодое поколение. Специфически. Определенно сожалея, что не в силах пока что шутку сделать былью. Чтобы поддержать непринужденное веселье, Курловский, встав неподалеку от них, принялся демонстративно тыкать пальцем, громко комментируя:
– Одно… два… три… четыре…
– Ты что считаешь? – поинтересовался юнец.
– Уши ваши считаю, – с открытой, обаятельной улыбкой признался Курловский. – Пять… шесть… сколько сувенирчиков получится…
Юные моджахедики презрительно насупились, но на всякий случай бочком-бочком отступили подальше – столкнувшись со столь же специфическим юморком, решили не рисковать. Перехватив укоризненный взгляд майора, Курловский с невинным видом пожал плечами: как-никак сейчас он был вовсе и не он, а выпивший омоновец, всегда можно сказать, что ситуация требовала именно такого поведения…
53 
