37 
Если смотреть на Микиту без предвзятости, могло показаться, что это весьма богобоязненный человек, регулярно посещающий если не христианский храм, то молельню сектантов – точно. Вечно постное выражение длинного лошадиного лица, жидкие светлые волосы, зачесанные поперек начавшей лысеть яйцеобразной головы, прячущиеся под густыми, выцветшими до белизны, бровями водянистые голубоватые глазки, глядящие с умиляющей собеседника кротостью, впалая грудь и худоба, предполагающая длительные посты и радения, и, наконец, тихий вкрадчивый голос – вот почти полный портрет содержателя "малины", которого за глаза и очень осторожно называли Чмо. Иногда добавляя – ушастое.
Уши Микита и впрямь имел уникальные. Огромные, оттопыренные, они, тем не менее, были полупрозрачными, как крылья фантастической птицы. Казалось, еще чуть-чуть, и он взмахнет ими, и запорхает над столами, паря в клубах табачного дыма, словно древний птеродактиль.
Однако вряд ли кто из знающих его людей осмелился бы в открытую позлословить над Москаленко. Это было просто опасно. Под личиной невзрачного задохлика, тихони, скрывался чрезвычайно жестокий и мстительный тип. Некоторых, с позволения сказать "шутников", имевших неосторожность проехаться на счет внешности Микиты во всеуслышание, потом находили в канализационных колодцах, обезображенных до неузнаваемости.
И вот с таким человеком Леха вел переговоры на предмет продажи все того же злосчастного героина. Саюшкин "признался" Москаленко, будто у него имеется совсем немного наркотика – не более ста грамм. Но и это количество вызывало вполне обоснованные подозрения хитрого, как змей, содержателя "малины".
Микита – это не Бубенцов, из-за своей сильной независимой натуры сохранивший остатки благородства. Москаленко по своей сущности был крестьянином, а точнее – кулаком, если применить к нему терминологию недавнего прошлого, волею судьбы оказавшимся в незнакомой и враждебной ему городской обстановке. Прижимистый, патологически жадный, немало посидевший в свое время за забором зоны, Микита не верил ни единому слову Саюшкина, которого он знал вдоль и поперек. -…Выиграл, говоришь? Хи-хи… – дребезжал смешочком Москаленко. – Экий ты удачливый, хлопец.
"Не твое собачье дело, гнида ушастая, где я взял наркоту!" – грубо подумал Леха.
Подумал, но ничего не сказал, лишь простодушно захлопал ресницами, продолжая играть роль недалекого рубахи-парня. Миките, как и Бубенцову, он вешал на уши ту же самую лапшу о мифическом выигрыше в карты.
Но Чмо, в отличие от Крота, достаточно хорошо знал аховые способности Саюшкина по части карточных игр, и такой действительно крупный выигрыш считал брехней. Он думал, что Леха просто украл где-то героин и теперь хочет толкнуть наркотик мимо Саврасыча. Впрочем, барыга действительно не занимался сбытом запретного зелья.
– Фраерок попался пьяный, – твердил вор набившую оскомину туфту. – Ну, я его и…
Проигрался он в пух и прах.
– Оно и понятно… Горилка нынче что керосин. Между ушей бьет. Наповал.
– Сведите с надежными людьми, – бубнил свое Саюшкин. – И вы в накладе не останетесь.
– Хи-хи… А как же. Шо касается надежных людей… – Микита уколол Леху острым, как сапожное шило, взглядом. – Помаракую маненько. Думаю, дельце выгорит. И навар будет клевый.
– Это точно? Я могу надеяться?
– Надежды вьюношей питают… хи-хи… Могешь. Не мандражируй, Лексей. Мое слово – кремень.
– И как долго мне придется ждать?
– День, другой. Пока люди грошей наскребут. Сумма немалая…
– Лады… – с трудом сдержав вздох разочарования, согласился Саюшкин.
Он не послушался Бубенцова. Кроту легко говорить – закопай. У него денег куры не клюют, а тут приходится рисковать свободой почти каждый божий день, чтобы, в конце концов, зашакалить сотню-другую "зеленью". Если не удастся продать всю партию, можно попробовать сбагрить героин по частям. Конечно, это опасно, очень опасно, но что делать?
И все же Леха не утратил надежду найти серьезного покупателя на свой опасный товар.
Но для начала нужна хотя бы завязка, первый контакт с наркоторговцами, пусть и работающими с мелким оптом.
Саюшкин очень сомневался, что те, которым он продаст зелье, поступят так, как Илья Львович. На фиг им нужен какой-то химический анализ? Коси бабки – и все дела. А навар у будущих партнеров должен быть весьма солидный. Кто откажется от двойного подъема?
Нет, таких дураков в городе не найдешь. В этом Леха был твердо уверен.
37 
