Мне пришлось давить на кнопку звонка минут пять. Молчание за дверью меня не пугало, а только раззадоривало. Я не думал, что Лева и впрямь лежит в полном отрубе. Похоже, он просто прятался в своей обители от чего-то, пока мне неизвестного.
Наконец я услышал по другую сторону широкой деревянной двери какой-то шорох.
– Лева, это я, Стас! – теперь я уже пнул дверь ногой. – Открывай, я знаю, что ты меня слышишь.
Ответом мне было молчание. Но я точно знал, что маэстро никуда не ушел, а стоит, притаившись, и, как обычно, когда он сильно нервничает, грызет ногти.
– Дружище, я все равно не уйду. Открой, есть разговор. А иначе залезу через окно. Я так и сделаю, ты меня знаешь.
За дверью послышался крепкий мужской матерок, затем щелкнул замок и на пороге появился Лева, одетый совсем не по домашнему – в светлый костюм и черную рубашку.
– Тебе чего? – неприветливо буркнул он, не высказывая ни малейшего желания пропустить меня внутрь.
– Я апельсины принес, – изобразив повышенную степень радушия, я ткнул ему в руки пакет с цитрусовыми. – Пришел навестить больного.
– Навестил? А теперь иди своей дорогой. За апельсины спасибо – И он сделал попытку закрыть дверь.
Я быстро шагнул вперед и, легко отстранив Бермана, оказался в просторной прихожей.
– Лева, так не поступают с друзьями. Я ведь сказал – нужно побазарить.
– Стас, это хамство… – начал было Лева, но я его перебил.
– Если причина твоей болезни та, что я думаю, то ты в большой опасности. И ради бога, не лепи горбатого хоть передо мной. Закрывай дверь и ставь чай. Разговор может быть длинным и не очень приятным.
Лева посмотрел на меня, как рублем подарил. Но дверь все же замкнул и решительно потащил меня на кухню. Однако, я уже почуял, что стою на верном пути. След был свежий, горячий и пах дорогими французскими духами.
Кроме чая, оказавшимся крепким бразильским кофе, Лева угостил меня и хорошим армянским коньяком. Правда, он, вместо солидной тары, поставил какие-то серебряные рюмки-огрызки, похожие на наперстки, но я, не мудрствуя лукаво, быстро поменял свою на небольшой бокал. Маэстро лишь скривился негодующе, однако бурлящие в глубине души негативные эмоции не высказал.
Выпили, покурили. Помолчали. Лева сидел будто на горящих угольях; его так и подмывало дать мне пинка под зад и выпроводить восвояси.
– Что ты хотел мне сказать? – наконец не выдержал затянувшейся паузы Берман.
– А то, что двум мужикам, когда в доме находится дама, неприлично игнорировать ее присутствие. Тем более, если они пьют кофе и закусывают коньяком.
Леву, казалось, хватил удар. Он смотрел на меня, беззвучно открывая и закрывая рот, но вместо слов из его горла слышалось лишь сипение.
– Как… Откуда?.. – наконец прорвался хрип, закончившийся кашлем.
– От верблюда. – Я ухмыльнулся, довольный произведенным эффектом. – Элла! – я врубил свой голос на полную мощность. – Присоединяйтесь к нам. Здесь все свои, к чему буржуазный политес?
Она и впрямь была решительной и мужественной девушкой. Появившись на пороге кухни, Элла одарила меня ослепительной улыбкой и непринужденно уселась рядом с Левой, показав мне свои ну просто офигенные ножки аж до того самого места, откуда они растут. Картина, прямо скажу, была впечатляющей. У меня даже пульс участился.
– Стас… – Я церемонно склонил голову, вызвав у Левы пароксизм ревности. – Большой поклонник ваших талантов.
Она рассмеялась – как серебро по полу рассыпала.
– Лева, он такой чудной… – Девушка прильнула к Берману так, как это умеют делать большие профессионалки.
Неужто она не участвовала в постановке на квартире Храпова и ей незнакома моя личность? В это мне почему-то верилось с трудом. Но если Элла играет, то она и впрямь очень серьезный противник, несмотря на свою женскую сущность.
– Да, ребята, я очень чудной. А сегодня ну просто записной комик. Есть предложение вмазать грамм по сто. Для хорошего разговора… – Я испытующе заглянул в черные глаза девушки.
Однако в них я прочитал лишь обычное женское кокетство и абсолютную невозмутимость. Ну и штучка…
Мы выпили и зажевали лимонными дольками. Лева сразу же задымил, как паровоз русского умельца Черепанова; Элла тоже закурила длинную и тонкую сигарету. Она все так же безмятежно смотрела на меня несколько увлажнившимися от спиртного глазами и нежно теребила остатки волос на голове Бермана.
– Что ты там трепался насчет опасности? – осторожно спросил Лева, бросив быстрый взгляд на девушку.