ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  23  

Из армии я написал Лильке всего три письма. Как и другим моим безутешным невестам.

Это чтобы они не считали меня редиской. Но жизнь продолжается даже за стенами казармы, и вскоре у меня был полный комплект офицерских жен, которые заставили бравого сержанта напрочь выбросить из головы воспоминания о гражданке. Благородно отписав под копирку всем своим девицам, что меня посылают на сверхсекретное задание – может даже за рубеж, я прекратил опыты с эпистолярным жанром раз и навсегда.

Постоянные самоволки, а значит и хронический недосып, напрочь отбили желание корпеть над письмами, в отличие от моих товарищей по оружию, которые строчили слюнявые послания своим подругам почти каждый день. Я был прагматиком до мозга костей и предпочитал иметь армейскую синицу в руках, нежели эфемерного гражданского журавля за тридевять земель.

– Ты женат? – спросила Лилька с такой затаенной надеждой, что у меня внутри все обмерло от нехороших предчувствий.

– Конечно, – поторопился я соврать, и, глядя на ее голубое платье в белых кружочках, подумал: "На твой горошек, дорогая, у меня не хватит майонезу". – Жена, двое детей…

Живем душа в душу. Никаких проблем.

– Счастливый… – разочарованно вздохнула Лилька. – А я разведена. Муж оказался таким мерзавцем…

Она долго и обстоятельно рассказывала о своих семейных коллизиях, а я с тоской поглядывал на часы – ждал, когда начнется официальная часть вечера, которая, как я надеялся, будет достаточно короткой.

Меня спас Маркузик. Он решительно оторвал от моего плеча эту рыбу-прилипалу в образе Чугунка, и мы направились к самой большой группе, окружившей нашего незабвенного директора Николая Емельяновича. Он носил фамилию Хворостянский, но свое прозвище Палкин получил вовсе не по аналогии. Иногда некоторые наши особо грамотные, но недисциплинированные башибузуки называли его даже Николаем Кровавым. Старый партиец, Палкин любил, чтобы везде царил жесткий коммунистический порядок. Лично меня он выгонял из школы не менее десяти раз.

Благодаря его "протекции" меня так и не приняли в комсомол, за что я ему буду благодарен по гроб жизни. Нет, я не был антисоветчиком или диссидентом, но мне никогда не нравилось ходить в ногу вместе со всеми. За что, кстати, я получал по полной программе в учебке. Может, из-за этого я и попал в спецназ, где умение ходить строем всегда стояло в последней строке учебного плана.

– Неужто Сильверстов? – фальшиво обрадовался Николай Емельянович, и его узкая ладонь утонула в моей мозолистой лапище. – Рад, очень рад…

– Ах, как я за вами соскучился, Николай Емельянович… – Я сгреб его в объятия и даже попытался выдавить счастливую слезу.

Чтобы не расхохотаться в полный голос, Плат прикусил нижнюю губу, а Маркузик, пользуясь своим невысоким ростом, поспешил спрятаться за чужие спины, где его и сразили наповал конвульсии беззвучного гомерического смеха.

– Да, да, конечно… Вы были такими хорошими ребятами… – Обалдевший Палкин не знал, что сказать. – Мы так рады видеть вас…

Показав все свои вставные зубы, будто перед объективом фотоаппарата, Николай Емельянович поторопился свалить. Он ни на йоту не поверил в мое чистосердечие и не без оснований опасался, что я могу вспомнить некоторые свои старые штучки…

– Стасик… Как ты вырос…

Тихий голос из-за спины заставил меня вздрогнуть. Я резко обернулся – и увидел нашу классную, Софью Ивановну. В школьные годы она сражалась за меня как львица за своего детеныша. Впрочем, не только за меня – за всех наших остолопов. Не будь Софьи Ивановны, сидеть бы мне в тюряге до скончания времен. Теперь, конечно, я знал, что не был подарком ни для семьи, ни для школы. Но тогда я об этом не задумывался, и лишь боязнь разбить ее большое и любящее сердце заставляла меня изо все сил держаться в рамках приличия и вовремя зажигать красный свет перед своими бандитскими замашками. Мы ее даже не уважали – боготворили. Она никогда не повышала голос, была со всеми ровна, приветлива, терпеть не могла лесть и наушничество. Какие баталии ей довелось выдержать из-за нас на педсоветах, одному Богу известно…

– Софья Ивановна… – У меня не хватило слов, и я поспешил спрятать неожиданно увлажнившиеся глаза на ее худеньком плече.

– А где Платонов и Кузьмин? – спросила Софья Ивановна.

– Здесь мы! – в один голос бодро рявкнули мои друзья, выступив вперед.

– Три мушкетера в сборе, – весело сказала Софья Ивановна и немого зарделась, когда Маркузик – чертов франт! – церемонно поцеловал ей руку. – С вами я встречалась в прошлом году, а вот Стаса не видела уже больше десяти лет. Вымахал вверх, как коломенская верста…

  23