Особенно,... 
79 
— И какую же цену попросил Свет за мое спасение?
Когда Стиви Рей вновь отвела глаза, Рефаим впервые по-настоящему испугался. Он уже решил, что она откажется отвечать, но Красная вдруг почти сердито рявкнула:
— А ты не хочешь рассказать мне начистоту обо всем, что бык потребовал у тебя, когда пил твою кровь, стоял над тобой и вообще, почти тебя домогался?
— Нет, — ни секунды не колеблясь ответил Рефаим. — Но ведь другой бык...
— Нет, — повторила Стиви Рей, — и это значит, я тоже не хочу об этом говорить. Так что давай забудем об этом и пойдем наружу. Будем надеяться, я смогу снять хотя бы часть боли, которую Тьма оставила в твоем теле.
Рефаим вышел следом за Красной на обледеневшую лужайку, жалкую в своем запустении и печальную, как может быть печально лишь тусклое отражение некогда славного прошлого.
Превозмогая ужасную боль, от которой у него подкашивались ноги, Рефаим тупо брел следом за Стиви Рей, размышляя над тем, какую же плату потребовал с нее Свет. Очевидно, это было нечто устрашающее, раз она даже отказывалась говорить об этом.
По дороге он исподтишка поглядывал на нее. С виду Стиви Рей казалась вполне здоровой и полностью оправившейся после стычки с Тьмой. По крайней мере, выглядела она сильной, целой и совершенно нормальной.
Но кому как не Рефаиму знать, насколько обманчивой может быть внешность!
Что-то было не так — по крайней мере, он ясно видел, что расплата со Светом оказалась далеко не так легка, как хотелось бы Стиви Рей.
Рефаим настолько увлекся подглядыванием за Стиви Рей, что едва не врезался в дерево, возле которого она остановилась.
Стиви Рей посмотрела на него и покачала головой.
— Хватит морочить мне голову. Ты слишком слаб, чтобы шпионить незаметно, так что перестань на меня глазеть. Я в порядке. Ох, божечки, да ты хуже моей мамы!
— Ты поговорила с ней?
Морщинка вновь пролегла у нее между бровей.
— Понимаешь, сейчас у меня вообще нет ни минутки свободной. Нет, пока не поговорила.
— Ты должна.
— Я не собираюсь сейчас говорить о своей маме!
— Как скажешь.
— И не разговаривай со мной так!
— Как?
Оставив его вопрос без ответа, Стиви Рей приказала:
— Так, просто сядь на землю и помолчи немного. Мне нужно подумать, как лучше тебе помочь.
Подавая ему пример, Стиви Рей уселась на землю, скрестив ноги по-турецки, и привалилась спиной к стволу старого кедра, усыпавшего все вокруг душистым ковром своих иголок. Видя, что Рефаим не трогается с места, она нетерпеливо фыркнула и указала ему рукой на место рядом с собой.
— Садись! Он сел.
— И что теперь?
— Дай мне подумать! Я пока не знаю. Некоторое время пересмешник сидел молча, глядя, как она задумчиво накручивает на палец светлый завиток своих мягких волос, а потом вдруг сказал:
— Может, стоит вспомнить, что ты сделала, когда отшвырнула от меня того назойливого недолетку, который вообразил, будто может со мной справиться?
— Даллас не назойливый. Ему просто показалось, что ты на меня напал.
— Ему повезло, что я этого не делал.
— Это еще почему?
Несмотря на одуряющую боль, Рефаим не мог не улыбнуться.
Стиви Рей прекрасно понимала, что этот жалкий недолетка не представлял для него никакой опасности даже сейчас, когда он так ослаб. Пожелай Рефаим напасть на Стиви Рей или кого-нибудь еще, тщедушный мальчишка никак не смог бы его остановить. Однако он был помечен красным полумесяцем, а значит, был одним из подчиненных Стиви Рей и, судя по его поведению, предан ей до безрассудства.
Поэтому Рефаим лишь покачал головой и сказал:
— Потому что мне пришлось бы защищаться, а наши силы слишком неравны.
Губы Стиви Рей дрогнули в едва заметной улыбке.
— Даллас был уверен, что защищает меня от тебя.
— Он тебе не нужен, — не задумываясь, выпалил Рефаим.
Стиви Рей подняла глаза, и взгляды их встретились.
К сожалению, Рефаим не смог до конца разобраться в том, что увидел. Ему показалось, будто в глазах Стиви Рей промелькнуло удивление и слабая тень надежды, а еще он разглядел в них страх — в этом он был точно уверен. Но кого она боится? Его? Нет, она только что доказала, что это не так. Значит, это был ее собственный страх, или же она боялась не столько его, сколько того, чему он мог стать причиной.
Не зная, что сказать, Рефаим смущенно пробормотал:
— Как ты сама сказала, сейчас я и мухи не могу обидеть. Я не представляю для тебя никакой опасности.
79 
