49 
– Эй, парень!
Мазур остановился, сбившись с шага, повернул голову.
– Да ты, ты, борода веником, я тебе говорю! – рявкнули уже гораздо ближе. – В белой курточке! Куда летим?
Преспокойно сложив газету, Мазур неторопливо огляделся. Он стоял возле небольшой площади, завершавшейся невысокой старинной церковью – несомненно, испанским католическим соборчиком, учитывая его облик. Зеленели аккуратно подстриженные газоны, по периметру площади стояло несколько скамеек с гнутыми спинками, но людей тут не было ни души, время уже близилось к полудню, и жара прогоняла с улиц тех, у кого не было неотложных дел.
Метрах в десяти от Мазура остановился армейский джип, покрашенный в классический оливковый цвет, с какими-то цифрами и буквами на дверках. За рулем сидел здоровенный детина в белоснежной морской форме и каске, на которой огромными литерами было выведено: «NP», рядом с ним располагался второй, форменный брат-близнец и по росту, и по грозному облику, и по одежде. А третий – та же горошина из одного стручка, отличавшийся разве что нашивками, свидетельствовавшими, что эта дылда носит гордо звание сержанта и является самым главным среди троицы, – остальные-то рядовые, сразу видно...
– Ну, ближе, ближе! – словно бы с некоторой даже радостью понукал сержант, маня Мазура рукой.
Остальные двое таращились молча, но с нехорошим азартом. Мазур медленно сделал пару шагов в направлении машины.
«Ну, никакого ребуса, – подумал он. – „Нэви полис“, военно-морская полиция, обычный патруль... Но какого черта они прицепились к гражданскому? Гражданские их не должны заботить вовсе. Как в том старом анекдоте – ты мент сухопутный, ну вот и не лезь в наши морские дела...»
Военная полиция сроду не вяжется к гражданским! Что за дела? Какая-то ловушка? Но откуда?..
– Вы ко мне обращаетесь? – вежливо спросил Мазур, подпуская максимум австралийского выговора.
– К тебе, к тебе! – оскалясь в сорок два зуба, подтвердил сержант. – Ну, ближе, ближе, не укушу! Куда шлепаем?
Все трое, как и полагается правильному патрулю, были трезвехоньки – и все трое таращились на Мазура с нехорошей цепкостью во взорах, что полностью нарушало обычную практику. И крайне Мазуру не нравилось...
– Простите, офицер, – сказал он все так же вежливо, но достаточно твердо. – А какое вам, собственно, дело, куда я... шлепаю? Вы, насколько я помню свои права, только к военным можете цепляться... Тем более что я вообще ничего не нарушал.
– Нет, ну блеск! – жизнерадостно рявкнул сержант, оборачиваясь к сидевшим в машине. – Точно про тебя говорили – проныра, каких мало... Каков фрукт? Бороденку успел отрастить, даже язык коверкает совершенно не по-техасски... Даже уважать начинаешь. Другие без фантазии и пронырливости, а этот – замысловатый... Ладно, Росс, волоки сюда быстренько свою задницу, пока я не рассердился. Хуже будет!
– Как вы меня назвали? – хладнокровно осведомился Мазур.
– А что, тебя как-то по-другому зовут?
– Конечно, – сказал Мазур. – Боб Симмонс, очень приятно.
Теперь жизнерадостно ржали все трое.
– Очень приятно! – шутовски раскланялся сержант. – А я – Элизабет Тэйлор, рад знакомству! – его лицо мгновенно переменилось, он, недобро уставясь на Мазура, протянул: – А мне вот отчего-то кажется, голубь, что никакой ты не Боб Симмонс, а самый натуральный Росс Баркер, штат Техас, эсминец «Таллахаси», дезертир сраный, месяц в розыске... Рост твой, цвет глаз твой, цвет волос, нос прямой, рожа овальная... Здорово, Росс! Как опоссум не карабкайся, а охотнички под деревом! Ну, что таращишься? Лимузин подан, ваше преподобие! Поедешь на родную базу по-хорошему или тебя непременно надо поучить хорошим манерам? У меня запросто!
Он вмиг снял с пояса черную длинную дубинку и принялся крутить ее вокруг запястья с несказанным проворством, так и порхала. Тот, что сидел рядом с шофером, выпрыгнул из джипа, сделал пару шагов и остановился, зайдя Мазуру за спину, расставив ноги, грозно подбоченившись.
Ситуация накалялась. Все это ничуть не походило на шутку или дурацкий розыгрыш – вид у них был уверенный и целеустремленный, они держались крайнее серьезно, а водитель вдобавок ко всему, не таясь, расстегнул кобуру и положил на нее ладонь.
– Ну, ты непременно хочешь по-плохому? – тянул сержант, сузив глаза в щелочки. – Слушай, Росс, не усугубляй! Тебе и так трибунал светит, так что не надо... В конце концов, мне никто не приказывал доставить тебя на базу непременно со всеми зубами и целыми ребрами, усек? У меня терпение вот-вот лопнет...
49 
