50 
«Нет, не шутят», – подумал Мазур. Какая, к черту, ловушка ЦРУ? Все выглядело бы совершенно иначе... Скорее всего, его приметы и в самом деле совпали с описанием одного из дезертиров – такое случается в любых широтах. Все это оказалось бы мелким недоразумением... будь при нем убедительные документы, позволившие бы этой горилле вмиг уяснить, что никакой он не Росс. Но документов нет никаких, ни единого клочка бумаги... На базе, конечно, в два счета разберутся, что привезли не того – но что потом? А потом, конечно же, любой мало-мальски исправный служака попросит назвать свою настоящую фамилию и адрес... и что им скажешь?
Вот это провал! Самое обидное – глупый провал, нелепый! Угодить в лапы американских спецслужб из-за дурацкой ошибки мордатого патрульного в сержантских нашивках...
Следовательно, никак нельзя ехать с ними на базу и качать права там. Мазур бросил по сторонам испытующий взгляд, не ворочая головой. Прохожих практически нет, только у скамейки торчит парочка смуглых подростков, несомненных пуэрториканцев. Вряд ли они числятся среди юных друзей полиции, у них в Штатах ничего подобного нет. И вряд ли аборигены питают любовь и уважение к янкесам...
Рискованно, но что делать? Не на базу же с ними переться, где моментально начнутся сложности!
– Послушайте, – сказал Мазур, делая последнюю попытку. – Вы ошиблись, ребята... Я...
– Не понимает, – грустно констатировал сержант, надвигаясь с целеустремленной бездумностью асфальтового катка.
Второй надвинулся из-за спины. Все это время Мазур якобы машинально сворачивал в трубку толстую, страниц в двадцать, газету – и сейчас у него в руках оказалась надежная дубинка, которой при некотором навыке – а Мазур такими навыками обладал – можно было не просто оглушить, а в секунду отправить на тот свет...
Он, правда, не стал обострять – не хотел, чтобы его потом ловили со всем мыслимым размахом. Ни одна полиция в мире не стерпит, когда ее сотрудников средь бела дня, в центре города убивают до смерти. Обидятся и остервенеют, облава будет такая, что...
Одним словом, ситуация вновь вынуждала к самому слюнявому гуманизму – и тугой бумажный столбик, импровизированная дубинка хоть и взметнулась, хоть и нанесла удар в неуловимую долю секунды, но обошлось без трупов. Сержант попросту задохнулся после меткого удара, побагровел, замер нелепым монументом, силясь проглотить хоть немного воздуха – и Мазур ударом ноги закрепил ус-пех, так, чтобы верзила с нашивками звонко приземлился на пятую точку, аж гул пошел по площади...
Второй был уже в полете, прыгал на плечи. Чуть отстранившись, Мазур перехватил его запястье, вывернул руку и отработанным приемом отправил в недолгий полет вперед башкой, так что морской городовой моментально, с ужасным грохотом впечатался бычьим лбом в борт джипа. Могучий лобешник выдержал это испытание – но, что гораздо более удивительно, выдержал и борт, даже не осталось серьезной вмятины...
Добавив и этому ногой, чтобы вырубить понадежнее, Мазур развернулся к водителю. С ним оказалось проще всего – разгром патруля был столь молниеносен и сокрушителен, что водила на недолгое время утратил связь с реальностью, не успевая осознать во всей полноте суровую правду жизни. Так и сидел, свесив челюсть, оцепенев, держа руку на кобуре. Должно быть, на его памяти никто не обращался со славными морскими полисменами столь бесцеремонно и не наносил такого урона...
Отправив его в беспамятство двумя ударами, Мазур огляделся. Оба юных аборигена, прыгая на месте и махая руками, вопили что-то неразличимое, но, несомненно, одобрительно-восторженное. Никак не походило, чтобы они сокрушались по поводу столь беззастенчивого разгрома сил правопорядка, скорее наоборот...
Ободренный, Мазур рысцой направился в ту сторону – главное, не бежать сломя голову, никто вокруг, кроме этих шкетов, еще не сообразил, что произошло...
– Ола, омбре! – заорал один из парнишек, приглашающе махая Мазуру одной рукой и указывая другой куда-то на задворки церкви.
Подбежав, Мазур обнаружил в указанном направлении выход на узкую кривую улочку – ага, старая часть города, лабиринт переулочков... Бросился туда. Пацаны почти одновременно воздели большие пальцы в знак одобрения. Молодцы, мимолетно умилился Мазур, проносясь мимо. А ведь сроду в комсомоле не состояли, не говоря уж о пионерии, в жизни не слышали о классовых противоречиях и борьбе с империализмом янки – просто-напросто живут по инстинктам, белую полицию не любят, а больше ничего и не надо...
50 
