Особенно,... 
60 
«Что ж, придется рисковать».
Тормоз отыскал в углу зала ожидания старого бомжа, мучающегося похмельем, и напрямую поинтересовался:
— Сему Медалиста не видел?
— Вечером, — коротко ответил бомж, протягивая проходившей женщине ладонь, сложенную ковшиком:
— Подайте, Христа ради.
— Где он? Его менты ищут!
— Вечером будет, — с трудом ворочая языком, проговорил бомж.
— Вечером поздно, — Тормоз превозмогая брезгливость, схватил бомжа за плечи и несильно, боясь, что того может вырвать, тряхнул.
В седой спутанной шевелюре явственно виднелись насекомые.
Пару раз вдохнув кислый запах пота. Тормоз стал дышать ртом.
— В метро он теперь.., с цыганами собирает.
— Чего?
И бомж понимая, что от него не отвяжутся, да и выпросить у Тормоза на бутылку нереально, решил рассказать все начистоту:
— Он теперь на Калужской линии в инвалидной коляске милостыню вместо цыган собирает.
Наконец-то, Тормозу все стало ясно.
— А здесь он точно появится?
Бомж пожал плечами.
— Может да, может нет.
Тормоз чертыхнулся и подумал:
«Идеально было бы дождаться его вечером подальше от посторонних глаз, но если сегодня сорвется, Курт не простит. Придется идти в метро».
— А где он спит?
Бомж замотал головой.
— Я не знаю.
Места ночлежек местной публикой не выдавались никому. Это было святое. Тормоз отряхнул руки и, держа их перед собой, спустился в туалет, там долго мыл пальцы.
«Придется идти в метро, — решил он, — а там посмотрю по обстоятельствам. Если получится аккуратно, там же и кончу его, в толпе легко затеряться. Нет, лучше заговорю, выкачу на улицу и там разберусь, где-нибудь во дворах».
Так и не избавившись от омерзения после того, как прикасался к бомжу, Тормоз выбрался на свежий воздух и зашагал к метро. Он стал на станции в конце платформы и вглядывался в окна тормозившего поезда. Разглядеть есть ли внутри Щукин на инвалидной коляске или нет, было трудно.
Тормоз вскочил в последний вагон, проехал станцию, затем побежал вдоль состава. В последний момент вскочил в уже закрывавшиеся двери и, прильнув к стеклу, смотрел, не виднеется ли где на платформе инвалидная коляска. На следующей станции вновь выбегал, быстро шел вдоль состава. Убедившись, что колясочника нет, он оставался на платформе и проводил взглядом гремящий поезд, уносившийся в темноту тоннеля.
«Ничего, ничего, — успокаивал себя Тормоз, объеду всю линию. Никуда он не денется».
В промежутках между остановками он прислушивался к разговорам в вагонах. Быть может, кто-нибудь упомянет об инвалиде, собирающем милостыню. Больше расспрашивать о Щукине он не рисковал.
Тормоз уже сбился со счета, сколько раз он заходил и выходил из состава, уже не смотрел на названия станций, не вслушивался в объявления.
Выход на платформу, взгляд влево, вправо, забежать за колонны — пусто и дальше в путь.
Вдоволь набродившись, наездившись на метро, Тормоз уже придумал несколько вариантов, как лучше расправиться со Щукиным и уйти незамеченным.
И, наконец, когда поезд подходил к станции, а Тормоз вновь до боли в глазах вглядывался сквозь поцарапанное стекло двери, то увидел как сверкнули ободья инвалидной коляски, развернутой к нему спинкой. Поэтому он и не мог разглядеть лица, человека сидящего в ней.
— Выходите? — услышал за собой Тормоз женский голос.
— Да, — не оборачиваясь, ответил он.
Толстые колонны скрыли от него коляску, и когда Тормоз выбежал на платформу, то сразу же бросился на другую сторону. Но тут послышался лязг сдвигающихся створок дверей и поезд, быстро набирая скорость, исчез в тоннеле.
Тормоз огляделся, инвалидной коляски на платформе не оказалось.
«Ничего, парень, я тебя сейчас нагоню. Небось, переходишь из вагона в вагон. Доедешь до конечной, пересядешь во встречную электричку, тут я тебя и подкараулю».
Сгорая от нетерпения. Тормоз дождался следующего поезда и поехал до предпоследней станции, там вышел, перебрался на другую сторону платформы и бросил взгляд на светящееся табло, извещавшее, что со времени прохождения предыдущего состава прошло тридцать секунд.
«Так, между станциями он идет около минуты, значит, один состав пропускаем, и на следующем…»
Тормоз боялся потерять удачу, он пробежался вдоль электрички, пришедшей с последней станции, вагоны шли полупустые, поэтому прекрасно было видно, что Щукина в них нет. Запыхавшийся Тормоз вернулся на исходные позиции, стал за колонну, чтобы его не могли видеть из прибывающего поезда. Из тоннеля подул теплый спертый воздух, свидетельствующий о приближении состава, мелькнула лента окон.
60 
