Особенно,... 
34 
Когда Людмила затягивалась сигаретой, то короткая вспышка огонька выхватывала из полумрака ее лицо, обрамленное прямыми темными волосами, и пальцы с ярко накрашенными длинными ногтями. В лаке переливались металлические блестки, словно искорки фейерверка. И Андрей увидел, что такие же искорки, способные разжечь огонь, пляшут в глазах девушки.
Она ужасно волновалась, Андрей это видел, пальцы подрагивали, в перерывах между затяжками Людмила нервно покусывала губы. Девушка принялась гасить сигарету в картонной крышечке от пачки, но тлеющий уголек раскрошился.
Андрей успел подхватить ладонью горячие искорки, летевшие на паркет, случайно прикоснулся к руке девушки. Ее ладонь была холодной, как лед. Людмила как зачарованная смотрела на гаснущий огонек в руке Подберезского.
– Тебе же больно, – прошептала она.
– А тебе холодно.
Уголек погас.
Андрей опомнился лишь после поцелуя. Он сам не мог вспомнить, кто к кому потянулся первым, кто подал первый знак, возможно, они сделали это одновременно. В тот вечер они рассказали друг другу все, о чем думали долгое время, быстро и сбивчиво. Но каждый из них понимал, что имел в виду другой.
Подберезский сразу же, без обиняков предупредил Люду, что жениться во второй раз не собирается. Но, как оказалось, она к этому и не стремилась. Ей достаточно было знать, что она нравится Подберезскому, что ему приятно целоваться с ней.
Встречаться они договорились так, чтобы никому не попадаться на глаза.
Идеальным местом для этого был тир, естественно, ни днем, ни вечером, а ночью.
Он располагался достаточно глубоко под землей, ни один звук не пробивался из .него на улицу. По установившейся традиции только Подберезский имел право появляться там ночью.
Больше всего Андрей опасался, что их с Людмилой «накроют», после того, как он сменил в кабинете мебель и вместо громоздких, похожих .на присевших бегемотов кресел, там появился элегантный раскладной диван. Остальное из того, что могло понадобиться любовникам, там уже имелось: небольшая душевая кабинка, кофеварка, печка СВЧ и холодильник. При желании в тире можно было жить неделю или две, не выбираясь на поверхность.
Звонок Бахрушина пришелся именно на такой день, когда Подберезский договорился встретиться с Людмилой. Вот и старался Андрюха отоспаться днем, чтобы не уснуть раньше времени ночью.
Ровно в. половине шестого Подберезский появился в тире, облаченный в джинсы, свитер и куртку. Андрей любил свое заведение, оно казалось ему более родным, чем собственная квартира, особенно после того, как он стал здесь по ночам встречаться с Людмилой.
– Привет, – бросил он бармену, протиравшему стойку.
Посетители уже разошлись, вернее, бармен их выпроводил, ведь Подберезский предупредил, чтобы после восемнадцати ноль-ноль здесь ни единой живой души не осталось.
Бармен, одетый в камуфляжную форму, поверх которой носил военный жилет с кармашками, подмигнул Андрюхе:
– Каждый день работать бы так, Андрей, до шести – и по домам.
– Размечтался! У меня здесь с друзьями встреча назначена, иначе работать бы тебе и работать.
Подберезский придирчиво осмотрел зальчик, прилегающий к тиру.
Раздвижная ширма-перегородка была расправлена лишь до половины. Основная гордость заведения – манекены, облаченные в военную полевую форму разных стран, находились в полном порядке. Никому из посетителей не пришло в голову поменять кепки с кокардами, нацепить американскому морскому пехотинцу серую шапку-ушанку советского солдата.
На всех столиках аккуратно, ровно по центру стояли пепельницы, исполненные из половинок ручных гранат, распиленных ножовкой. За этим атрибутом тира бармену приходилось следить очень тщательно, посетители любили прихватить в качестве сувенира такие штучки.
Как последний идиот, Подберезский постучал в дверь собственного кабинета.
– Да, – услышал он милый голос Людмилы. Бармен старательно делал вид, что ни о чем не догадывается.
– Ты?! – радостно воскликнула девушка, увидев Андрея.
Тот поспешно закрыл за собой дверь и только тогда сказал:
– Ну конечно же я!
– Ничего не изменилось?
– Сегодня встречаемся здесь в десять вечера.
– Почему не раньше? Все же уходят прямо сейчас.
– Извини, у меня дела.
Людмила подозрительно посмотрела на Подберезского: "Уж не с другой ли женщиной решил он здесь встретиться? "
34 
