Особенно,... 
33 
Утюгов немного лукавил. Толстошеев поручил ему не только испробовать оружие, но и запомнить серийный номер одного из автоматов, но сделать. это незаметно.
– Держи, – Пивоваров вынес из комнатки автомат и два рожка.
– Интересная штука, – Утюгов разглядывал оружие, – никогда раньше такое держать не приходилось. Навороченное, словно специально для фильма-боевика бутафоры снарядили. Тяжеловат немного, – Утюгов подержал автомат в вытянутой руке, прищелкнул рожок.
Номер, выбитый в металле, он уже запомнил и несколько раз повторил его для себя. А затем глянул на цифры: совпали.
После испытаний автомат перекочевал в ящик, Утюгову снова завязали глаза, и его увез Пивоваров. Вот этим пока и ограничилось участие Андрея Подберезского в операции ГРУ по отслеживанию цепочки, состоявшей из продавцов, посредников и покупателей оружия. Целую неделю Андрея никто не беспокоил.
Пивоваров, словно сквозь землю провалился. Бахрушин не звонил, не заезжал.
Автоматы лежали в комнатке, словно о них все забыли.
И вот вчера полковник ГРУ Бахрушин вновь дал о себе знать:
– Привет, Андрюха! – бросил он в трубку.
– Рад вас слышать, Леонид Васильевич.
– Я тебе еще не надоел?
– Вы меня даже как следует напрячь не успели. Я-то думал, от меня много работы потребуется.
– Все, Андрюха, сегодня мы наше дело и закончим. Заберу я свою мелочишку, что у тебя на складе валяется, после шести вечера будь на месте.
– До которого часа все закончим? – поинтересовался Подберезский.
– Думаю, в десять вечера, – ответил Бахрушин.
Андрюху это вполне устраивало, потому как поздний вечер и начало ночи он уже отвел для другого дела. Мужчина он был видный, свободный – такой, какие нравятся женщинам. Жениться во второй раз он пока не собирался. После того, как развелся, он долго старался придерживаться железного принципа бизнесменов и начальников: никакого флирта, а тем более, секса на службе, дело от этого только страдает.
Но трудно удержаться, если каждый день приходится проводить шесть часов подряд в обществе красивой и неглупой девушки, какой была его секретарша.
Андрюха удерживал себя от глупостей целый год, хотя и сам он, и те, кто с ним работал, видели, что Люда влюблена в него. Она готова была работать на Подберезского бесплатно, ради того, чтобы каждый день видеть его, говорить с ним. Она не могла просто пройти мимо, каждое ее движение, каждый ее взгляд выдавали ее с головой.
Даже Комбат, обычно не замечающий женщин, как-то посоветовал Андрею:
– Твоя Люда скоро изведется. Ты уж реши для себя: или сходись с ней, или увольняй.
Естественно, уволить женщину за то, что она влюбилась в него, Подберезский не мог. Он постоянно ловил себя на мысли, что Люда ему нравится.
«Никаких романов на работе, – убеждал себя Подберезский, поглядывая на собственную секретаршу, когда та поливала цветы в его кабинете, – иначе уважать себя перестану!»
Думал-то он правильно, но не мог оторвать взгляда от стройных ног девушки. Если долго себе что-то запрещать, то непременно сорвешься. Это как кипящая вода в запаянном наглухо чугунном котле: с виду прочно, стабильно, но давление, которое нарастает, непременно разорвет оболочку.
Месяц тому назад партнеры по бизнесу пригласили Подберезского на презентацию нового ресторана, расположившегося в фойе небольшого кинотеатра.
Мероприятие задумывалось как солидное, и все должны были явиться с женами.
Чтобы не выглядеть белой вороной, холостяк Подберезский вынужден был пойти с секретаршей.
День, как назло, сложился так, что не оставалось времени ни отдохнуть, ни перекусить. Уставший, голодный Подберезский вместе с Людой оказался у фуршетного стола. Выпивки – море, а вот с закуской организаторы явно просчитались. Порезанные кубиком сыр, ветчина, красный перец чередовались с маслинами. Все это было нанизано на короткие деревянные шпажки и разложено на кучерявых салатных листьях.
С такой закуской Подберезский изрядно захмелел, а потому и не заметил, как оказался вместе с Людой не в людном фойе, переоборудованном в ресторанчик, а в пустом зрительном зале кинотеатра, где света было ровно столько, чтобы отличить белый экран от черного занавеса. Они сидели на заднем ряду, курили, стряхивая пепел в пустую сигаретную пачку. И Андрею вспомнилось, как называют эти места в кинотеатрах – места для поцелуев. Сзади тебя никого нет, значит, некому подсматривать.
33 
